Адвокат из Baker & McKenzie легко отделался за тайную запись слов коллеги

Олег Ткаченко, адвокат коллегии «Международные адвокаты БМ», работающий на Baker & McKenzie, первую международную юрфирму, открывшую офис в Москве, теперь имеет в своем послужном списке замечание. Вынести такое наказание — самое мягкое из возможных — сегодня решил Совет Адвокатской палаты Московской области. Санкции наложены за участие в телефонном разговоре, который тайно был записан, а затем передан следователю.

Ткаченко пока не решил, будет ли он обжаловать решение совета. «Это требует времени и сил. Пока я не вижу смысла. С окончательным мнением я определюсь, когда увижу текст решения», — сказал Ткаченко Legal.Report.

Решение принято по жалобе адвоката Вадима Багатурии (копия документа есть в редакции). Тот представлял интересы экс-сотрудницы ООО «Индезит РУС», российского подразделения итальянской машиностроительной компании Indesit, одного из крупнейших производителей бытовой техники в Европе. Она написала в ГСУ Следственного комитета по Москве заявление на бывшего работодателя и его сотрудников, обвиняя их в совершении преступления. Какого именно, Багатурия не говорит. В ГСУ СКР получить комментарии не удалось. По информации Багатурии, в возбуждении уголовного дела было отказано. В российском офисе Indesit прокомментировать ситуацию сегодня не смогли. Официально интересы итальянской компании в этом деле представляла сотрудница Baker & McKenzie — юрисконсульт Елена Кукушкина.

Причиной обращения Багатурии в АПМО стали события декабря прошлого года. Сначала, по его словам, 16 декабря Кукушкина позвонила его клиентке и записала телефонный разговор, не предупредив ее об этом. На следующий день она уже вместе с Ткаченко связалась с Багатурией по конференц-связи и тоже без предупреждения сделала запись. «Будучи осведомленным о личностях своих собеседников, справедливо полагая, что режим профессионального общения подразумевает сохранение адвокатской тайны, я обсудил с коллегами интересующие их вопросы», — написал в своем заявлении Багатурия, а передачу записей в следственные органы оценил так: «Имеются все основания полагать, что Ткаченко с Кукушкиной, официально осуществляя юридически значимые действия от лица Baker & McKenzie в интересах ООО «Индезит РУС», фактически взяли на себя функции субъектов оперативно-разыскной деятельности». Судя по материалам дисциплинарного разбирательства, Багатурия предлагал Indesit заплатить своей клиентке компенсацию, сумма которой ниже репутационных потерь.

Как сообщил L.R адвокат, доверительница сама называла свои требования юристам компании, а он в телефонном разговоре лишь упомянул, что им размер претензий известен. «Мои собеседники строили разговор таким образом, будто их целью было не найти консенсус, а получить от меня высказывание в духе «грабителя с большой дороги», — считает Багатурия. — Если выразиться объективно, то это была откровенная провокация: юристы инициативно начали переговоры, а потом устроили некий правовой перформанс, передав записи этих переговоров, содержащих адвокатскую тайну, в распоряжение следователя, не заявляя о преступлении. Что они хотели этим сказать, я не понимаю до сих пор, зато убедился в том, что гарантий сохранения профессиональной тайны компания Baker & McKenzie дать не может».

Кукушкина и Ткаченко не отрицают факта проведения записей и передачи их следователю, но ничего криминального в своих действиях не видят. «Я эту жалобу считаю абсолютно необоснованной, но какие-то детали я раскрыть не могу, так как это все связано с делом клиента, — сказал Ткаченко Legal.Report. — Я считаю, что я все сделал в рамках закона и в рамках адвокатской этики». С Кукушкиной связаться не удалось. В офисе Baker & McKenzie говорят, что она в командировке.

Президент АПМО Алексей Галоганов дал ход дисциплинарному разбирательству в отношении Ткаченко 16 января, а 3 февраля его вопрос рассматривала квалификационная комиссия палаты. На нем интересы Ткаченко представлял адвокат Евгений Рейзман, который пришел в Baker & McKenzie в 1998 году, в 2001-м стал партнером, а сейчас является советником. Одновременно он — председатель президиума коллегии «Международные адвокаты БМ».

Судя по заключению квалифкомиссии (есть в редакции), Рейзман сообщил, что Ткаченко «не представлял интересы «Индезит РУС»», ордер выдавался на физическое лицо — Кукушкину. А та рассказала членам комиссии, что является «доверителем адвоката Ткаченко, который оказывает ей правовую помощь в связи с проверкой заявления о возбуждении уголовного дела». А у Ткаченко был довод, что он присутствовал при телефонном разговоре с целью оказания Кукушкиной помощи «в области уголовного права и процесса»,

Но эти аргументы не убедили квалифкомиссию, что Ткаченко ни в чем не виноват. «Институт адвокатуры создан для оказания профессиональной юридической помощи. Поэтому участие адвоката в таком псевдооперативном мероприятии, как тайная запись телефонного разговора, может быть связано только с исключительными обстоятельствами и с целью защиты интересов доверителя», — говорится в заключении. Исключительные обстоятельства, связанные с Кукушкиной, отсутствовали, резюмировали члены комиссии. Довод о том, что Ткаченко присутствовал при телефонном разговоре с целью оказания Кукушкиной помощи «в области уголовного права и процесса», они расценили как «надуманный». «Очевидно, что разговор велся об интересах «Индезит РУС», а не Кукушкиной», — говорится в заключении.

Квалифкомиссия решила, что Ткаченко должен был либо отказаться от участия в записи телефонного разговора с Багатурией, либо известить его об этом и заручиться согласием. Она сочла, что Ткаченко нарушил п.1 ст.10 и п.1 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, которые гласят, что адвокат должен строить свои отношения с коллегами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав, а также учитывать, что закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя.

Второй фронт

В день, когда квалифкомиссия АПМО обнаружила нарушения в действиях Ткаченко, он сам отправил жалобу на Багатурию. Ткаченко подтвердил L.R, что это была его инициатива, но говорить о сути претензий отказался, сославшись на адвокатскую тайну. Из документов АПМО следует, что Ткаченко решил: его оппонент сам действовал «недобросовестно, заведомо зная об отсутствии нарушения трудовых прав» своей клиентки, и «совершил неэтичные действия, в которых содержатся признаки шантажа, вымогательства».

Багатурия в ответ на эти претензии писал, что в телефонных разговорах ни он, ни его доверительница не допускали призывов к совершению противоправных действий, каких-либо угроз или некорректных выражений. Оба разговора, по его словам, касались «исключительно возможных перспектив урегулирования сложившейся ситуации».

По жалобе Ткаченко АПМО отказалась возбуждать дисциплинарное разбирательство. Причина в том, что в ней не указаны конкретные действия адвоката, свидетельствующие о нарушении им профессиональных обязанностей. В своем ответе Галоганов напомнил Ткаченко, что кодекс профэтики не дает адвокатам права осуществлять абстрактный контроль за деятельностью коллег.