«Американская модель неоднозначна». Судья ВС РФ рассказал о дискуссионных вопросах необходимой обороны

Прошедшая в рамках ПМЮФ-2022 дискуссия «Право на самооборону и защиту жилища: теория и правоприменение» выявила недовольство юристов отсутствием активных действий со стороны законодателя и правоприменителя по вопросу необходимой обороны. Вместе с тем, в мае этого года Пленум ВС РФ утвердил постановление, которым были актуализированы вопросы судебной практики по таким делам. О том, как шла работа над документом и нужны ли в этой сфере законодательные изменения, корреспондент Legal.Report побеседовал c судьей Верховного суда РФ, членом судебной коллегии по уголовным делам Олегом Зателепиным.

— Олег Кимович, с чем было связано решение впервые за десять лет обобщить судебную практику по уголовным делам, связанным с превышением пределов необходимой обороны?

— Изучение судебной практики было инициировано в результате дискуссии на Совете при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека в декабре прошлого года. Поручение президента РФ было с определенным направлением — посмотреть практику превышения пределов необходимой обороны от ненасильственных посягательств. То есть мы изучали узкий круг вопросов. К чему мы пришли? Во-первых, на наш взгляд, разъяснений действующего законодательства достаточно много. Мы все-таки для себя поставили задачу посмотреть — а что можно улучшить главным образом для граждан. Чтобы они были уверены, что в результате не окажутся сами на скамье подсудимых, как это иногда представляют. Вот это мы взяли за основу, и оказалось, что у судов чисто юридических вопросов не так много.

Как показала практика, что касается именно ненасильственных форм посягательств, связанных с жилищем, таких дел нет. Они, наверное, просто даже до суда не доходят. Все, кто проникает в жилище, делают это не как герой Андрея Мягкова в знаменитом фильме «Ирония судьбы, или С легким паром», а целенаправленно, чтобы совершить какое-либо другое преступление — убийство, разбойное нападение, и это все сопровождается определенным насилием. Но даже от ненасильственных форм посягательств на право неприкосновенности жилища у нас достаточно большой уровень гарантий. Мы хотели это подчеркнуть, ориентируясь на граждан. На самом деле не надо ждать, чтобы в тебя выстрелили, нанесли какой-то удар. Если есть противоправное проникновение в жилище, у тебя уже появляется право его защищать. Это обусловлено Конституцией РФ. Наличия реальной угрозы достаточно, чтобы противодействовать ей.

В ходе дискуссии на Форуме приводился пример избиения молодого человека в московском метро, когда все сидели и никто не встал на защиту парня^[1]. С учетом этой ситуации мы разъяснили, что не будет являться провокацией, если вы принимаете участие в предотвращении нарушения общественного порядка. В данном случае это были хулиганские действия с применением насилия в общественном транспорте. И те граждане, которые вступили бы в конфликт, реализовывали бы право на необходимую оборону.

Также в СМИ часто появляется информация, что при наступлении последствий в виде смерти или тяжкого вреда здоровью фактически лицо оказывается под следствием, составляется обвинительное заключение, дело поступает в суд, а в суде действует презумпция невиновности. Какие-то сомнения могут быть, ведь многие насильственные преступления совершаются в условиях неочевидности. Но тем не менее все сомнения должны истолковываться в пользу обвиняемого. Мы сделали акцент на этом в постановлении Пленума и со своей стороны постарались повысить уровень гарантий прав лиц по защите охраняемых ценностей в целом, но с акцентом на жилище.

— Участники дискуссии на ПМЮФ также обсуждали внесенный в Госдуму законопроект о признании абсолютной необходимой обороны, если речь идет о защите собственности. Как эту инициативу оценивает Верховный суд РФ?

— Мы поддержали идею уточнения пределов прав по защите жилища, а что касается собственности — высказали сомнения в обоснованности такой новеллы. Приведу в пример Францию: у них есть положение о защите жилища, но на всю собственность это не распространяется. Поэтому этот вопрос решается во всех странах по-разному и во многих отрицательно.

— Авторы законопроекта, видимо, выбрали усиленную американскую модель?

— Очень усиленную, потому что американская модель неоднозначна. У них же есть модельный уголовный кодекс, ориентируясь на который штаты принимают свои кодексы. И какие-то это поддерживают, а какие-то нет. Конечно, наиболее простой вариант — это вообще ничего не устанавливать. Находится посторонний человек в квартире — значит, ты можешь совершить в отношении него любые действия. Мой дом — моя крепость. Если наше общество созреет и убедит законодателя, чтобы данный законопроект был принят, то мы будем его реализовывать. Но истолковать таким образом действующий закон, как нас просят с 2012 года, нельзя.

— Слишком широкое толкование?

— Да. Прецедентное право может таким образом дополнять закон, а в нашей правовой системе мы можем разъяснить законодательство, но у нас нет полномочий выходить за его пределы.

— Конечно, проблема скорее в том, что даже сегодня спикерами больший акцент делался не на вопросы защиты собственности, а на резонансные дела, связанные с внутрисемейными или межнациональными конфликтами. И если говорить не о возможных изменениях, а о том, что уже закреплено в законе, как нужно действовать, чтобы оправдательных приговоров было больше?

— Надо двигаться в рамках действующего закона и существующих разъяснений. Потому что это сложный вопрос, такая пограничная область. Либо ты совершил преступление, либо ты действовал правомерно. Изучение практики показало, что в целом суды правильно применяют закон. Какие-то единичные ошибки встречаются, но они потом устраняются вышестоящими судами. Поэтому здесь многое зависит от тех, кто не останавливается и обжалует эти решения, если считает, что они не виноваты. Готовых рецептов нет, и опыт показывает, что нужно учитывать все обстоятельства в совокупности, в том числе, например, характер взаимоотношений в семье, поведение супругов, более ранние конфликтные ситуации. Много вещей, на которые судам надо обращать очень большое внимание.