Вячеслав Лебедев сдержал слово

Полгода назад, в октябре 2015 года, председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев пообещал участникам Международного юридического форума стран Азиатско-Тихоокеанского региона постановление пленума по вопросам регулирования таможенных отношений. Тогда он говорил, что более 80% споров в этой сфере разрешается в пользу бизнеса, а судья ВС Татьяна Завьялова называла причиной этого системные проблемы в применении законодательства таможенными органами.

Свое обещание Лебедев сдержал, и сегодня пленум ВС рассматривал проект этого документа. Его авторы сосредоточились на вопросах таможенной стоимости, которым посвящены 16 пунктов проекта из 39. «Одной из основных его целей является снижение количества судебных споров по таможенной стоимости», — считает руководитель практики таможенного и внешнеторгового регулирования, партнер ООО «Пепеляев Групп», к.ю.н. Александр Косов. По его словам, в первую очередь этого можно достичь путем сокращения случаев корректировок таможенной стоимости по формальным основаниям. «[В этих случаях] корректировка является самоцелью, а основания подбираются, какие можно найти», — добавил Косов.

Одним из «прорывов» проекта, направленным на решение этой проблемы, является требование, что декларанту должна быть обеспечена реальная возможность устранения сомнений таможенного органа в достоверности заявленной таможенной стоимости (п.8), считает Косов. «Подобная позиция ВС предоставляет декларанту дополнительные возможности, чтобы отстаивать свою позицию, и ставит его в равное положение с таможенным органом», — говорит старший юрист BGP Litigation Антон Помазан.

Судья Завьялова на заседании пленума обратила внимание, что таможенный орган не просто обязан запросить у декларанта имеющиеся у того документы, но также войти с ним в диалог: сообщить ему о причинах, по которым представленные документы не устраняют сомнения в достоверности таможенной стоимости.

Новое правило основано на решении 6.1 Комитета по таможенной оценке Всемирной торговой организации. «Теперь для обеспечения законности принятия решения о корректировке таможенному органу нельзя будет просто со ссылкой на «чужую» таможенную декларацию с большей стоимостью якобы «однородного» товара запросить по шаблону прайс-лист, экспортную декларацию и пояснения по условиям сделки, — отмечает Косов. — Таможенный орган должен будет реально соблюсти требования закона об «однородности» товара и учесть различия в коммерческих условиях поставки, что он сможет сделать только в диалоге с декларантом». В противном случае, по его словам, корректировка с большой долей вероятности будет признана в суде незаконной.

Проверка, но не корректировка

В проекте постановления пленума говорится, что выявление признаков недостоверности заявленной таможенной стоимости является только основанием для дополнительной проверки, но не корректировки. «Отдельные недостатки в оформлении документов не должны вести к корректировке таможенной стоимости, — обращает внимание Косов на 7-й пункт документа. — Эти разъяснения снизят риск формальных претензий таможенных органов по отношению к декларантам, связанных с определением таможенной стоимости товаров».

П.10 проекта гласит, что непредставление декларантом дополнительных документов (сведений) само по себе не может повлечь корректировку таможенной стоимости, «если у декларанта имелись объективные препятствия» к их представлению и объяснения на этот счет даны таможенному органу. Одновременно ВС подтверждает, что декларант обязан предоставлять налоговикам для подтверждения заявленной таможенной стоимости лишь те документы, «которыми тот реально обладает либо должен располагать в силу закона или обычаев делового оборота» (п.9).

В одной из предыдущих редакций проекта постановления было положение, что от декларанта «разумно ожидать поведения, направленного на заблаговременное собирание доказательств, подтверждающих более низкую цену ввозимых товаров». Этот подход коллегия ВС сформулировала в декабре 2015 года. Но в той версии, которая сегодня обсуждалась на заседании пленума, этого правила нет.

«Видимо, в связи с пониманием, что при рассмотрении конкретных дел судьи немного перегнули палку, в проекте эта позиция изменена, — заметил Косов. — Декларанту нужно подтвердить лишь действительное приобретение товара по заявленной цене (п.9, абзац третий)».

Главный минус

В проекте постановления есть правило, что заявление о возврате излишне уплаченных или взысканных таможенных платежей государство должно рассматривать только в том случае, если одновременно с его подачей или ранее декларант инициировал внесение изменений в декларацию (п.32). Отсутствие такого правила приводит к тому, что именно в суде выясняются вопросы, есть ли переплата, каковы причины ее образования, говорила сегодня судья Завьялова. По ее словам, это равносильно таможенной проверке и является недопустимым.

Косов считает эту идею «основным революционным разъяснением со знаком минус». По его словам, на практике такое разъяснение станет «существенным барьером к возврату таможенных платежей». Это обусловлено тем, что по установленному ФТС порядку заявление о возврате подается в таможню, а обращение о внесении изменений в декларацию — в таможенный пост. «Соответственно, в случае одновременной подачи заявления и обращения в таможню, она откажет в рассмотрении того и другого, указав, что обращение нужно подавать в таможенный пост», — говорит Косов. Но и в случае обращения в таможенный пост не все гладко: они отвечают, что начата камеральная таможенная проверка, которая может проводиться в пределах трех лет после выпуска товаров. «Соответственно, декларант не получил отказ во внесении изменений, и бездействия со стороны таможенного поста также нет. В этом случае декларант не сможет воспользоваться разъяснениями о праве на обращение в суд в случае отказа или бездействия таможенного органа по внесению изменений в декларацию на товары (п.34), а вынужден будет ждать решения таможенного органа по результатам таможенной проверки», — рассуждает Косов.

В ФТС тоже недовольны получившейся конструкцией. Начальник правового управления службы Лариса Черкесова на заседании пленума заявила, что п.32 «вызывает обеспокоенность». По ее словам, происходит, по сути, объединение в одну двух самостоятельных процедур. Она беспокоилась, что таможенным органам придется за один месяц принимать решение о корректировке декларации и успевать вернуть переплаченное, но этого времени не хватит на проверку. Она предлагает дать еще один месяц, если вместе с заявлением о возврате излишне уплаченных платежей декларант инициировал внесение соответствующих изменений в декларацию.

Ограничение доказательств

Проект постановления Пленума меняет подходы к представлению дополнительных доказательств в суд (п.11). «Новые доказательства признаются относимыми к делу и могут быть приняты (истребованы) судом, если ходатайствующее об этом лицо обосновало наличие объективных препятствий для получения этих доказательств до вынесения оспариваемого решения таможенного органа», — говорится в проекте.

Судья ВС Завьялова заявила, что такой подход позволит обеспечить равенство прав декларанта и таможенных органов. С одной стороны, по ее словам, таможенный орган, игнорировавший позицию декларанта, не должен рассматривать предоставление доказательств как «способ восполнения допущенных нарушений». С другой стороны, декларант, безосновательно отказавшийся от сотрудничества с чиновниками, не должен иметь возможности представить в суд доказательства, опровержение которых «в сжатые сроки судебного разбирательства становится практически невозможным».

ФТС приветствует такой подход. При этом Черкесова не скупилась на эпитеты, чтобы продемонстрировать, насколько хороша идея ВС. Ее она назвала «положительным фактором», направленным против сформировавшейся сейчас практики, выгодной только «недобросовестным участникам внешнеэкономической деятельности». Результатом того, что доказательства «приносятся в суд», является «появление негативной для таможенных органов судебной практики, которая влечет за собой возврат таможенных платежей и взыскание из бюджета судебных издержек и убытков».

Эксперты же считают положения п.11 спорными. По мнению Помазана, налицо ограничение прав сторон, предусмотренных процессуальным законодательством. Косов напоминает, что ранее постановление Пленума ВАС № 96 не устанавливало таких ограничений, и это в полной мере соответствовало правовой позиции Конституционного суда (определение от 12 июня 2006 № 267-О).