ВККС нашла нестыковки в деле главы Конституционного суда

Высшая квалифколлегия судей 29 мая санкционировала привлечение к уголовной ответственности председателя Конституционного суда Республики Тыва Аяса Саая, отменив противоположное решение региональной ККС. Корреспондент Legal.Report стал свидетелем того, как Саая фактически поймали на нестыковках в его объяснениях, а председатель коллегии  Николай Тимошин изящно поставил точку в "допросе" растерявшегося судьи.

Заседание ВККС традиционно началось с оглашения материалов дела. Из доклада председателя Московского окружного военного суда Вячеслава Осина следовало, что 47-летний Аяс Саая назначен судьей республиканского КС постановлением палаты представителей Великого Хурала Республики Тыва в июне 2003 года, а председателем суда избран в 2013 году.

Глава СКР Александр Бастрыкин обратился в региональную ККС с представлением о даче согласия на привлечение Саая в качестве обвиняемого по ч. 4 ст. 160 УК РФ. В нем указывалось, что в декабре 2016 года было возбуждено дело по факту хищения бюджетных средств. Предварительным следствием было установлено, что в 2014 году в городе Кызыле было запланировано проведение всероссийской научно-практической конференции, в числе организаторов которой значился и местный Конституционный суд. Саая составил бюджетную заявку, и возглавляемый им суд получил по ней от республиканского Минфина 2 264 300 руб. по безналичному расчету.

Затем судья дал указание начальнику финотдела Ондару обналичить часть этих денег и передать их ему на хранение. Что тот и сделал: 1 962 100 руб. оказались у Саая. Для оплаты расходов, связанных с размещением участников конференции, судья периодически выдавал Ондару запрашиваемые им суммы. В итоге мероприятие обошлось чуть меньше, чем в 370 000 руб., а остальные неизрасходованные деньги остались при председателе КС.

— Имея умысел на присвоение этих денег, Саая в конце 2014 года дал указание Ондару в годовом отчете об исполнении бюджета суда изложить заведомо ложные сведения о полном израсходовании средств, — громко читал Осин. — С целью сокрытия хищения в 2015 году Ондар по указанию Саая изготовил фиктивные квитанции к приходно-кассовым ордерам о якобы приобретении у индивидуального предпринимателя 25 подарочных тувинских ножей с серебряными рукоятками на сумму 885 000 руб.

Примерно таким же способом, сообщил докладчик, были состряпаны документы и на закупку двух десятков подарочных футляров из дерева, а также дорогих оберточных материалов на 710 466 руб. С помощью фиктивных авансовых отчетов, утвержденных судьей, было продемонстрировано израсходование всех денег, которые на самом деле тот забрал себе.

Следствие посчитало, что доказательств для предъявления обвинения Сааю в растрате с использованием служебного положения в особо крупном размере более чем достаточно. Однако ККС Тывы 2 февраля 2018 года решила не выдавать коллегу. В поданной в ВККС жалобе представителя Бастрыкина — руководителя пятого следственного управления ГСУ СКР Андрея Хвостова — тот просил отменить данное решение.

Как было отмечено Осиным, примечательно, что республиканская квалифколлегия установила полное отсутствие каких-либо обстоятельств, свидетельствовавших об уголовном преследовании Саая в связи с занимаемой им при осуществлении правосудия позицией — это было прямо изложено в мотивировочной части решения. В резолютивной же части содержался прямо противоположный довод — отказать Бастрыкину в удовлетворении представления, так как голоса членов ККС при вынесении решения разделились поровну. Это, по мнению следствия, свидетельствует о "субъективном подходе" коллегии к разрешению поставленного вопроса.

Представитель СКР Роман Понарин поддержал жалобу, после чего Николай Тимошин дал слово защитнику Саая — известному красноярскому адвокату Виталию Камылину, представлявшему в свое время интересы криминального авторитета "Паши-Цветомузыки" (Вилора Струганова). Тот выступил весьма аргументированно и убедительно, сходу заявив, что решение ККС Тывы "обоснованное и законное", оно вынесено в строгом соответствии с процессуальными нормами.

— Хотелось бы дать комментарий по существу, — заметил Камылин.

— Хотелось бы? Так говорите! — сразу откликнулся Тимошин.

Адвокат сообщил, что СКР "немножко искажает" обстоятельства дела. И Саая преследуют именно в связи с осуществлением его полномочий, так как, согласно своему функционалу, он рассматривал дела, связанные, например, с оценкой действий надзорных и правоохранительных органов. И даже "вступал с ними в конфликты". Разрешение на проведение ОРМ в отношении его клиента получено с нарушением, какие-либо весомые доказательства вины судьи в деле отсутствуют, добавил Камылин. По его версии, Саая попросту оговорил его починенный Ондар, сам находящийся под следствием и крайне заинтересованный переложить собственную вину на другое лицо (тогда его дело может быть переквалифицировано по статье "служебный подлог" и сразу же закрыто про причине истечения срока давности).

Еще одну "зацепку" следствия — факт приобретения судьей дорогого автомобиля вскоре после конференции и предполагаемого присвоения средств — Камылин также раскритиковал, указав: есть документы, подтверждающие, что Саая купил машину "в иной период времени".

Сам Саая, получив возможность высказаться, еще раз подчеркнул: при рассмотрении представления Бастрыкина никаких процессуальных нарушений не было, а все обвинение построено на показаниях одного человека, Ондара, которого допрашивали девять раз, получая от него все новые и новые, часто взаимоисключающие версии.

— Вообще лицо, которое свидетельствует против меня, оно само всем этим занималось! — в какой-то момент воскликнул судья. — Никакой причастности к делу я не имею.

Саая тоже высказал претензии к организации ОРМ. А то, чем занималась в рамках дела республиканская ФСБ, назвал "сплошным подстрекательством и провокацией". Непонятна ему была и сумма якобы нанесенного ущерба, "высчитанная с потолка".

ККС Тывы пожелала, чтобы дело рассмотрели в их отсутствие, поэтому Тимошин предложил перейти к "раунду вопросов".

Осин поинтересовался, сколько дел рассматривает республиканский КС за год. "Два-три", — ответил Саая.

— А ведь тогда на ККС вас прямо спросили: были ли в производстве суда дела, в которых был бы заинтересован СКР, управление ФСБ и так далее. И вы ответили — таких дел не было! — перешел в наступление Осин. — А в письменных пояснениях в ВККС вы замечаете, что вашими решениями были недовольны должностные лица аппарата прокуратуры, УФСБ. Так можете конкретизировать?

— Ну, меня спрашивали в том контексте, что…, — протянул будто бы смутившийся судья. — В 2016 году мы рассматривали вопрос… он касался независимости осуществления деятельности местными хуралами. Это представительный орган, да… Там шла речь и о вмешательстве правоохранительных органов.

— Было давление на вас, звонки, угрозы? — подсказал Осин.

— Да, опосредованно… Сотрудники среднего звена озвучивали мне недовольство нашими решениями.

— А почему вы только сейчас об этом говорите? Ничего подобного вы раньше не заявляли!

— Представление было подано… И у нас было очень мало времени на подготовку, — стушевался Саая.

— Последний вопрос: что это за 900 000 рублей, которые вы в кассу вернули? Вы всегда наличными храните такие суммы у себя, да?

— Это представительские средства, оставшиеся от проведения конференции…

— Кто же их вам вообще выдает?.. Знаете, я вот тоже председатель суда, но у меня нет никаких представительских расходов, — заметил Осин, явно смутив оппонента.

— Сколько в этом году вы вынесли судебных решений? — задал свой вопрос председатель Ленинградского окружного военного суда Дмитрий Кувшинников.

— Было два определения, — отреагировал Саая.

— Нет вопросов больше, — вздохнул Кувшинников.

Зато они нашлись у Николая Тимошина.

— Вы не обжаловали решение ККС, верно? — спросил он. — А тут указано, что оснований, по которым коллегия правомочна отказать в привлечении вас в качестве обвиняемого, не имеется. И обстоятельств, свидетельствующих об уголовном преследовании в связи с вашей позицией при осуществлении конституционного правосудия, не усматривается. Сейчас вы высказали противоположную позицию. Так почему вы не обжаловали тогда решение?!

— Ну… мы исходили из того, что обжалуется обычно в части процессуальных нарушений, — неуверенно заявил Саая. — А их не было…

— А нет ли процессуального нарушения в том, что в резолютивной части присутствует формулировка "…отказать, так как при голосовании голоса членов коллегии разделились поровну"? — поинтересовался Тимошин. — Оснований не имеется… но отказать… почему?

Саая вновь смутился, но взял себя в руки и дал понять, что его просто устроила резолютивная часть — "вне зависимости от описательно-мотивировочной".

В своем последнем слове судья сказал, что всю свою сознательную жизнь посвятил праву, 15 лет проработал в КС республики и в своих действиях руководствовался "только нормами права".

— Я считаю, что при подобных грубых нарушениях закона о статусе судей, о проведении ОРМ, других федеральных законов выдвижение таких представлений попросту недопустимо! — с чувством поставил точку судья.

После пятнадцатиминутного совещания за закрытыми дверями Тимошин пригласил всех в зал и сообщил, что высшая квалифколлегия удовлетворяет жалобу следствия и отменяет решение тувинской ККС.

Саая был явно удручен таким поворотом дела. "Ничего, все заново будем теперь подавать", — тихо утешал его в коридоре Камылин, видимо, намекая на обжалование только что вынесенного решения.