Ценности Конституции против традиционных «наших»

Вчера Конституционный суд РФ отверг претензии ЕСПЧ по поводу ч.3 ст.32 российской Конституции, которая запрещает заключенным (detention) голосовать на выборах. Согласно решению Страсбургского суда по делу Сергея Анчугова и Владимира Гладкова, Россия нарушает ст.3 протокола №1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующую право на свободные выборы. ЕСПЧ не требовал от России обязательно поменять Конституцию — можно было бы ее истолковать. Но по мнению Страсбурга, полный запрет недопустим.

Позиция КС заключается в том, что полного запрета на участие заключенных в выборах в России и нет, а Конституцию менять оснований вообще нет. Эксперты по-разному оценивают значение постановления конституционных судей и перспективы, которые оно создает.

«КС абсолютно прав, указывая, что в нашей стране не существует абсолютного запрета на реализацию избирательного права. Оно не может быть осуществлено только лицами, совершившими преступления и лишенными за это свободы на определенный срок», — говорит Анастасия Рагулина, замдиректора по научной работе юридической группы «Яковлев и партнеры», к.ю.н., доцент МГЮУ.

Александр Ермоленко, партнер «ФБК Право», отмечает, что применительно к рассматриваемой ситуации Конституция РФ содержит две противоречащие нормы: принцип верховенства международного права и норму о запрете избирательного права для осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Вопрос, что выше, КС решил уже достаточно давно в пользу конституционных норм, но не во всех странах это так, поэтому многим такая позиция суда представляется «юридически небезупречной», говорит Ермоленко.

«Решения международных судов — это не международные нормы», а потому о нарушении международных обязательств России говорить не приходится, не согласна Рагулина. «Вполне логично предположить, что если решения [международных] судов противоречат национальным интересам страны, то она может их не исполнять», — считает Рагулина. В этом смысле принятые в декабре прошлого года поправки в закон о КС направлены, по ее словам, на усиление защиты прав и свобод человека и гражданина. «Решения, принятые международными судами, в том числе ЕСПЧ, не должны автоматически исполняться в РФ», — уверена Рагулина.

«В конституционной норме обнаружилась лазейка, — считает Денис Дурашкин, юрист BGP Litigation. — Конституция говорит о приоритете международного права лишь над законами России, но не над положениями самой Конституции, которая обладает высшей юридической силой».

Дмитрий Шустров, к.ю.н., научный сотрудник кафедры конституционного и муниципального права юрфака МГУ, считает результат рассмотрения в КС «вполне предсказуемым». И с точки зрения общей направленности текущей государственной политики, и с точки зрения прежних правовых позиций самого суда. «В практике ЕСПЧ отчетливо прослеживается подход, согласно которому максимальное количество людей должны обладать максимальным объемом прав, а возможные ограничения не должны иметь абсолютный, автоматический и недифференцированный характер», — говорит он. И этот «либеральный судебный активизм» натолкнулся, по его словам, «на давно возобладавшую консервативную судебную сдержанность КС РФ».

Оценка правовой позиции КС

Шустров из МГУ надеялся, что КС пойдет на компромисс и даст истолкование установленному в Конституции РФ ограничению избирательного права, проведя его дифференциацию с точки зрения тяжести деяния. «Но, увы… КС использовал другой аргумент. Он связал конституционно-правовой институт лишения избирательного права лиц, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда, с уголовно-правовым институтом назначения наказания», — говорит Шустров.

Если у суда нет объективной возможности назначить иное, чем лишение свободы, наказание, то механизм ч.3 ст.32 Конституции РФ действует непреклонно, констатирует он. Если у суда есть объективная возможность назначить иное, чем лишение свободы, наказание, то лицо сможет реализовать свое активное избирательное право. «Вроде бы есть какая-то дифференциация, но на самом деле требуемой ЕСПЧ дифференциации внутри категории лиц, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда, нет вовсе», — заключает он.

«КС просто отписался, бюрократически, достаточно поверхностно, если не сказать примитивно, — считает Ермоленко из «ФБК Право». — Он неудачно попытался спрятать отсутствие юридического решения за множеством слов».

Реформа системы уголовных наказаний

Конечно, законодатель правомочен оптимизировать систему уголовных наказаний в свете обозначенной ЕСПЧ проблемы, говорит КС. Например, организовав условия для перевода граждан на альтернативные виды наказаний в ряде случаев, чтобы они содержались в исправительных учреждениях с полусвободным режимом.

Кое-кто из законодателей уже откликнулся. Председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников сказал, что «альтернативные меры наказания нужно расширять». И вспомнил президентский закон по декриминализации. «В нем также предусмотрено, что если будет вдруг не наказание, связанное с лишением свободы, а, допустим, штраф или административное наказание, то, конечно, право голоса сохраняется», — сказал он.

Эта идея КС, по мнению Рагулиной из «Яковлев и партнеры», заслуживает поддержки. «Необходимо предусмотреть в системе уголовных наказаний больше тех видов, что составляют альтернативу лишению свободы», — сказала она.

Значение постановления КС для дела «ЮКОСа»

Сегодня, скорее всего, станут известны итоги рассмотрения жалобы РФ на решения Гаагского арбитража, присудившего в июле 2014 года $50 млрд бывшим акционерам компании «ЮКОС» из-за экспроприации ее активов. Россия оспорила это решение в 2015 году, подав жалобу в Окружной суд Гааги. Эксперты уверены, что КС придется столкнуться и с делом «ЮКОСа», так как ЕСПЧ в 2014 году обязал РФ выплатить бывшим владельцам компании €1,87 млрд. Страсбургский суд счел, что при рассмотрении в 2000 году дела «ЮКОСа» РФ нарушила статью 6 Европейской конвенции — право на справедливое судебное разбирательство.

Дилемма КС, если ему выпадет рассматривать эту проблему, состоит в том, чтобы усмотреть противоречие лишь законам России и вступившим в силу судебным решениям или Конституции. В первом случае решения по делу «ЮКОСа» исполняться должны, говорит Дурашкин из BGP Litigation, во втором — нет.

Перспективы диалога с европейскими структурами

Решение вряд ли будет способствовать сотрудничеству КС РФ и ЕСПЧ, считает Шустров из МГУ, но поводом для дискуссии точно будет. Вопрос, с его точки зрения, в том, насколько этот диалог будет полезным для взаимодействия Совета Европы и России, а самое главное, для признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, которые все еще остаются высшей конституционной ценностью в России (ст.2 Конституции). «КС сделал свой ответный шаг, правда, не навстречу, а резко от ЕСПЧ и его правовой позиции. Теперь черед последнего сделать свой шаг в рамках рассмотрения схожих дел. И от ЕСПЧ целиком зависит, будет ли этот шаг навстречу КС РФ или же Страсбургский суд останется стоять на сказанном», — говорит Шустров.

Если трактовать постановление КС бытовым языком, то, по мнению Ермоленко из «ФБК Право», оно означает, что выбран государственный суверенитет России в том виде, как наше государство его понимает, что касается решения ЕСПЧ, то КС его «уважает, но исполнять ни в каком виде не будет». При этом ЕСПЧ просят не обижаться, глядишь, все и наладится.

«Вполне возможно, мы сделали еще один большой шаг на выход из Совета Европы и подальше от Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, — считает Ермоленко. — Надо учитывать политическую обстановку. Политическое противостояние России и Запада, по сути, идеально проецируется на ситуацию по делу — противостояние ЕСПЧ и нашего государства».

Но на самом деле, по его мнению, оно может быть спроецировано и как цивилизационное, ценностное противопоставление: ценности, собранные в Конституции, против традиционных «наших» ценностей, разлитых в воздухе.