Четыре идеи для Владимира Путина

Российские адвокаты должны получить больше гарантий. К такому выводу пришли члены президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека и презентовали вчера пакет законопроектов, которые должны помочь в достижении этой цели. Одна из идей авторов документов — введение уголовной ответственности (штраф до 80 000 руб., обязательные работы до 480 часов, арест до полугода) за «вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность адвоката» с целью воспрепятствовать его работе. Более строгие санкции — лишение свободы на срок до четырех лет и штраф в 100 000-300 000 руб. — предлагается ввести для тех, кто мешает адвокату, используя свое служебное положение.

«Уголовный кодекс ответственность за вмешательство в деятельность органов расследования, суда знает. А ответственность за вмешательство в деятельность органов адвокатуры там отсутствует», — объясняла необходимость внесения симметричных корректировок в уголовный закон член СПЧ, судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова.

«Дурное наследие советского судопроизводства»

Вторая инициатива СПЧ — это попытка ограничить использование расписок о неразглашении данных предварительного расследования. «Это право органов следствия столь безгранично сейчас, что во многих случаях практически ущемляется возможность адвоката и его подзащитного защищаться, используя свободу слова, обращение к общественности», — сетовала Морщакова.

СПЧ предлагает установить, что обязанность хранить эту тайну может распространяться только на период до момента окончания предварительного расследования. «Обязательства адвоката должны погашаться, если представители власти сами уже предали огласке то, что должен хранить [в тайне] согласно своему обязательству адвокат», — сказала Морщакова. Кроме того, по мнению совета, подписка о неразглашении должна распространяться лишь на те документы, в которых действительно есть неподлежащие разглашению сведения, а не на все материалы дела. Эти документы должны быть перечислены в постановлении о неразглашении. СПЧ также считает, что нельзя обязать адвоката хранить «тайну» о том, как нарушаются права и процессуальные процедуры в ходе расследования. На этом предложении Морщакова сделала особый акцент. По ее словам, протесты против этого — основной способ адвокатской защиты.

Член СПЧ Евгений Мысловский, в свое время работавший в должности старшего следователя по особо важным делам при прокуроре РСФСР, выслушав Морщакову, предложил закрепить в УПК понятие «тайна следствия». С ним не согласился первый вице-президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник. В этом нет смысла, считает он: и так понятно, что нельзя разглашать то, что фактически признано тайной. Другое дело, как этим пользуются следователи. Резник был настроен радикально. По его мнению, ст.161 (недопустимость разглашения данных предварительного расследования) в существующем виде должна быть исключена из УПК. «Это дурное наследие советского уголовного судопроизводства, инквизиционного построения стадии предварительного расследования, — говорил Резник. — Это используется, чтобы адвокат не выходил в прессу по тем делам, которые фабрикуются, не привлекал внимание к произволу, который творят наши славные правоохранители». Кроме того, по его словам, адвокату и нечего особо разглашать на этапе предварительного расследования. «Единственное, что может быть — какие-то протоколы допросов свидетелей, доказательства, которые предъявляет следователь в суд при заявлении ходатайства об избрании меры пресечения», — отметил Резник.

Гарантии адвокатской тайны

Третий блок предложений СПЧ направлен на усиление гарантий адвокатской тайны. Для этого предлагается расширить предусмотренный в УПК перечень недопустимых доказательств. В их число должны попасть полученные в ходе оперативно-разыскных мероприятий в отношении адвокатов сведения, предметы, документы, «входящие в производство адвоката по делам его доверителей». Члены СПЧ предлагают закрепить в УПК норму, запрещающую допрашивать адвокатов в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших известных ему в связи с обращением к нему за юридической помощью. Есть исключение: допрос возможен, если о нем просит сам адвокат с согласия и в интересах доверителя.

Учли в СПЧ при разработке предложений и постановление КС от 17 декабря 2015 года, в котором тот высказался о возможности обыска у адвоката, но только при соблюдении ряда условий. Совет предлагает закрепить в УПК эти правила: обыск возможен только на основании судебного решения, где должны быть указаны конкретные материалы и данные, которые ищет следователь. При этом запрещается изъятие целиком адвокатского досье, а также любое его копирование.

Участие в следственных действиях

Сейчас в соответствии со ст.159 УПК следователь может отказать стороне защиты в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если сочтет, что обстоятельства, которые предлагается установить, не имеют значения для данного уголовного дела. СПЧ предлагает скорректировать эту норму, чтобы отказ в приобщении к материалам уголовного дела заключений специалистов или иных документов был невозможен. Новшества должны исключить немотивированные отказы в удовлетворении ходатайств защиты, рассказывала Морщакова.

Никто против этих предложений СПЧ на заседании не высказывался. Однако у самих разработчиков, видимо, нет уверенности в том, что они будут реализованы, по крайней мере, в скором времени. Александр Музыкантский из Общественной палаты РФ поинтересовался, кто же будет вносить законопроекты в Госдуму и когда. «Вопрос острый и тяжкий, — признала Морщакова. — Совет имеет только одно полномочие — представить эти проекты президенту. У нас адресат один».