Яков Блюмкин: в поисках Шамбалы

Яков Блюмкин (в первом ряду слева) и Сергей Есенин

90 лет назад политбюро ЦК ВКП(б) утвердило решение коллегии ОГПУ приговорить к высшей мере социальной защиты — расстрелу резидента советской разведки 29-летнего Якова Блюмкина. Так оборвалась жизнь одного из величайших преступников, авантюристов и искателей Шамбалы России начала ХХ века.

Большевистское потустороннее

Один из основателей советской разведки Яков (Симха — Янкель Гиршевич) Блюмкин окончил одесскую еврейскую религиозную начальную школу (хедер), после чего в 14 лет связал себя с революционной деятельностью, вступив в партию эсеров. Только простое перечисление его практик займет не одну газетную полосу. И наверняка что-то будет пропущено, не упомянуто. Что-то будет не так. Чекисты умели хранить свои тайны. Но, пожалуй, самым загадочным эпизодом в его послужном списке является попытка установить контакт с Шамбалой. Той самой легендарной, затерянной в Тибете, которая, согласно индийской мифологии, является «страной всеобщего счастья, высшей мудрости и абсолютной справедливости».

Осенью 1918 года после убийства посла Германии в России Вильгельма фон Мирбаха Блюмкин, приговоренный ревтрибуналом ЦИКа к трем годам тюрьмы, перешел на нелегальное положение. Именно в этот период в Петрограде он познакомился с биологом, писателем-мистиком Александром Васильевичем Барченко (как масон и шпион расстрелян в 1938 году). Сотрудник Бехтеревского института мозга увлекался оккультными науками, функциональностью человеческого мозга и гипнозом. Именно в эти встречи Блюмкин, едва вышедший из подросткового возраста, заразился идеями старшего товарища.

В 1924 году Блюмкин, к тому времени восстановивший свой авторитет в ОГПУ (на службу он вернулся через год после инцидента с фон Мирбахом по личной просьбе председателя тогда еще ВЧК Феликса Дзержинского), опять встретился с Барченко. Он предложил естествоиспытателю написать Дзержинскому записку о его увлечении потусторонними явлениями и возможностью передачи мысли на расстоянии.

Дзержинский на тот момент возглавлял Высший совет народного хозяйства страны. Ознакомившись с запиской Барченко, он передал ее в особый спецотдел ОГПУ, который занимался охраной государственных тайн, радиотехнической разведкой, пеленгацией и криптографией. Возглавлял отдел, в котором работало около 100 человек, недоучившийся горный инженер, чекист-масон Глеб Иванович Бокий (инициатор первых концентрационных лагерей в России, расстрелян в 1937 году). Большинство из работников — бывшие сотрудники Департамента полиции Российской империи. Бокий также увлекался оккультизмом, поэтому элитарное подразделение советских спецслужб также интересовалось «зазеркальем» — от НЛО до снежного человека.

С Барченко встретился заместитель Бокия — комиссар государственной безопасности Яков Саулович Агранов (по поручению Ленина составлял списки высылаемых из страны людей, расстрелян в 1938 году), а затем и сам Бокий. В результате Барченко возглавил секретную лабораторию неопознанных явлений и парапсихологии при спецотделе. Именно он и предложил Бокию заняться установлением контакта с Шамбалой, «чтобы вывести человечество из кровавого безумия, той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадежно тонет». Было решено начать отбор людей, достигших нравственного совершенства, для этого контакта. А заниматься этим должна «тайная мистическая организация «Единое Трудовое Братство». Добро от Бокия на организацию братства было получено. Он сам и еще несколько чекистов вступили в него.

Началась подготовка к поиску Шамбалы. Предполагалось, что переодетые под паломников чекисты доберутся через горные кряжи афганского Гиндукуша в один из каньонов Гималаев, где якобы и находится таинственная Шамбала. Возглавлять экспедицию поручили Барченко. Комиссаром при нем стал Владимиров (Блюмкин). Базой для подготовки экспедиции стала одна из дач спецотдела в подмосковном поселке Верея. Здесь участники мероприятия изучали английский язык, язык урду и осваивали верховую езду. Все держалось в строжайшей тайне, так как могло оказаться под угрозой срыва. Из-за секретности экспедиции Блюмкина перевели в аппарат Наркомата торговли. В торговом ведомстве он сменил 12 должностей.

Дзержинский выделил на это мероприятие 100 тысяч рублей золотом.

«Калмык» Блюмкин

Но все сорвалось. О подготовке экспедиции узнал начальник иностранного отдела (ИНО) ОГПУ Меер Абрамович Трилиссер (расстрелян в 1940 году). Он доложил о проекте наркому внутренних дел Генриху Григорьевичу Ягоде (расстрелян в 1938 году), и тот после консультации с наркомом иностранных дел Георгием Васильевичем Чичериным проект закрыл.

Впрочем, на этом история не закончилась, и советские оккультисты предприняли еще одну попытку. В 1926 году оргбюро ЦК ВКП(б) приняло решение вернуть Блюмкина в ОГПУ и назначить его главным инструктором государственной внутренней охраны Монгольской Республики. Но это было прикрытием главного задания — Блюмкину поручалось руководство деятельностью советской разведки в Тибете, Внутренней Монголии и северных районах Китая. Тибет был в приоритете. Там Блюмкин должен был присоединиться к экспедиции увлекающегося спиритизмом и якобы работающего на советскую разведку художника и философа Николая Константиновича Рериха.

Принимал участие в подготовке экспедиции и большой друг тогдашней богемы, один из близких людей Владимира Маяковского Яков Агранов. Тут будет уместно заметить, что и Блюмкин был не чужд компаниям литераторов. Правда, в отличие от Агранова, подписавшего смертный приговор поэту Николаю Степановичу Гумилеву, Блюмкин приговоров литераторам не выносил, а убивать их только грозился. И то будучи пьяным. Например, под горячую руку ему попал поэт Осип Эмильевич Мандельштам.

Блюмкину, помимо поиска Шамбалы, было поручено наладить контакты с далай-ламой Тринадцатым. Советская Россия предлагала ему крупные кредиты для закупки оружия и обещала защиту от Тибета и Китая. Но и эта экспедиция по поискам Шамбалы с треском провалилась.

Случилось так, что члены экспедиции с подачи английских спецслужб были задержаны губернатором Синьцзяна в Хотане по подозрению в шпионаже. Помог им выпутаться из неприятной ситуации советский консул в Кашгаре — востоковед Макс Францевич Думпис (расстрелян в 1938 году).

По неподтвержденным данным, Блюмкин еще раз, под видом дервиша, посетил Тибет. Чем закончилась эта попытка, неизвестно. Фактом является лишь то, что экспедиция, организованная Бокием, была не единственной. В 1928 году в Лхасу были отправлены офицеры-калмыки для встреч с далай-ламой Тринадцатым, которые обещали ему защиту от Китая и независимость от Тибета. Не исключено, что одним из этих «калмыков» был Блюмкин.

Интересно, но в дневниках, записях и письмах Николая Рериха имя Блюмкина ни разу не упоминается. Вообще, существует много версий о том, чем занимался Блюмкин в Тибете. Все они достаточно разные и не всегда подкреплены документами. Было бы любопытно познакомиться с донесениями агентов английской разведки, наблюдавшими за Рерихом, но они пока недоступны. Кстати, Рерих знал, что англичане его «опекают».

Троцкист

После Тибета Блюмкин побывал в Китае, Монголии, где занимался поисками золота так называемого правителя Монголии — русского генерала, барона Романа фон Унгерна-Штернберга. Проверял работу советской резидентуры в Палестине и Турции.

В Константинополе он встретился со Львом Седовым, сыном Троцкого, а затем и с самим опальным «демоном революции», от которого получал письма для левой оппозиции. По возвращении в Москву Блюмкин встретился с секретарем исполкома Коминтерна Карлом Бернгардовичем Радеком (расстрелян в 1939 году) и рассказал ему о встрече с Троцким. Испуганный Радек не стал читать послание Троцкого и посоветовал Блюмкину признаться партии о контакте с опальным политиком.

Блюмкин поделился своими сомнениями с любовницей, сотрудницей иностранного отдела ОГПУ Лизой Розенцвейг. Будущий разведчик-нелегал, легенда советской разведки полковник Зарубина-Горская-Розенцвейг (погибла под колесами автобуса в мае 1987 года) тут же сдала своего любовника руководству ОГПУ. Измена партии — это не шутка, и Блюмкина приказывают арестовать. На квартире в Денежном переулке, где он жил в одном доме с наркомом образования Анатолием Васильевичем Луначарским, его не оказалось. Розенцвейг, включившаяся в поиски, предположила, что его нужно искать на Ленинградском вокзале. В итоге Блюмкина арестовали топорно — с погоней и стрельбой.

3 ноября 1929 года дело Блюмкина было рассмотрено на судебном заседании ОГПУ. Судила его так называемая «тройка» в составе председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского, заместителя Менжинского, члена ЦК ВКП(б) Генриха Григорьевича Ягоды и начальника внешней разведки Меера Абрамовича Трилиссера.

Менжинский и Ягода выступили за смертную казнь, Трилиссер был против. Большинством голосов было принято решение приговорить Блюмкина, как тогда говорили, к высшей мере социальной защиты — расстрелу «за повторную измену делу пролетарской революции и Советской власти и за измену революционной чекистской армии».

Политбюро ЦК ВКП(б) постановление утвердило.

Точная дата приведения приговора в исполнение неизвестна. То ли 3 ноября, то ли 6 ноября. В некоторых источниках — 12 декабря. Но достоверно, что при исполнении приговора присутствовал Яков Агранов. И даже принял в нем участие.

Говорят также, что перед расстрелом, который произошел во дворе здания ОГПУ на Лубянке, Блюмкин воскликнул: «Да здравствует товарищ Троцкий!» — и, сорвав повязку с глаз, скомандовал: «По революции — пли!».

Интересно, что нацисты, пришедшие к власти вскоре после этого расстрела, тоже интересовались поиском Шамбалы. Они даже основали «Аненербе» — секретный институт по изучению оккультных наук. Устраивали они и экспедиции на Тибет и даже сняли на эту тему двухсерийный фильм «Индийская гробница». После войны этот трофейный фильм выпустили на наши экраны, и он имел большой успех у зрителей.