Роспатенту не обойтись без аутсорсинга и увеличения пошлин

Октябрьское повышение патентных пошлин было далеко не последним, уверяют в Роспатенте. При этом здесь всегда стараются предоставлять бонусы, в том числе и самым недисциплинированным заявителям. Еще ведомство гордится новыми машинами-переводчиками, выдающими "подстрочник" на уровне лингвистов ООН, надеется извлечь выгоду из новомодного явления – блокчейна и даже – чего никогда не бывало! – планирует отдать часть своей работы на аутсорсинг. Итогами уходящего 2017 года и планами на перспективу с обозревателем Legal.Report поделился глава Роспатента Григорий Ивлиев.

– Григорий Петрович, итак, какими достижениями ваше ведомство может похвалиться накануне наступления нового года?

– Учитывая нашу работу – это регистрация объектов интеллектуальной собственности, – наше самое главное достижение в уходящем году, в эпоху промышленной революции, цифровой экономики, наконец, глобализированной экономики в том, что мы обеспечили качество анализа поступающих к нам заявлений на изобретение, на полезную модель, на товарные знаки на том технологическом уровне, который существует во всем цивилизованном мире. Мы ведь регистрируем не только российские заявки, но и иностранные. И мы видим, что наша работа проходит по тем стандартам, которые сейчас являются международной нормой.

Основной критерий – мировая новизна. Мы никогда не регистрируем патенты, которые не являются по-настоящему новыми. А когда реализуется принцип именно мировой новизны, мы должны "держать планку" во всех сферах науки и техники. Считаю, что в этом году ведомство справилось с вызовом существования цифровой экономики как таковой. И для нас экспертизы в области кибертехнологий, 3D-принта и им подобных технических явлений уже не являются чем-то невероятным, они нами освоены.

Только новых появляющихся технических терминов ежегодно регистрируется в мировом масштабе каждый год в два-три раза больше, чем в предыдущий. Техническое развитие идет по такому пути, которому нужно соответствовать буквально. И Роспатент ему соответствует – в частности, по кадрам, по организации работы, по результатам, которых мы достигли.

И кстати, по основным видам госуслуг Роспатента доля предоставляемых в электронном виде к концу 2018 года должна составить уже 70%. Это все солидные показатели.

– Вызов цифровой экономики в 2017 году был, видимо, не единственным?

– Конечно, мы работали в этом году и с другими вызовами. Например, такая позитивная тенденция в нашей стране, как развитие предпринимательства. У нас более чем на 20% выросло за год число российских заявок на товарные знаки. И такой тренд мы фиксируем уже второй год подряд. Естественно, на практике это означает, что нам нужно делать больше экспертиз от года к году. За одиннадцать месяцев 2017 года ведомством проведено более 60 тысяч экспертиз. Мы выходим на качественно новый уровень работы, на новые масштабы. А это не так просто – организовать работу в таких масштабах. Нужны большие ресурсы, большие умения.

Еще один вызов – информационно-технологический. Для того чтобы решать вопросы в условиях современной экономики, разбираться с растущим потоком заявок, нужно использовать цифровые технологии. В этом году нам удалось начать реализацию нашей программы модернизации, рассчитанной до 2021 года. Она согласована с Минсвязью, обеспечена финансированием, в бюджете на 2018 год у нас будут заложены ресурсы для того, чтобы решать вопросы информационно-технологического развития. Наши базы данных огромны по сравнению с базами любого другого ведомства, с любыми источниками. Они содержат абсолютно всю научно-техническую информацию – и в виде патентной информации, и в виде иной литературы.

Должен отметить: чтобы провести экспертизу по любому предмету, нам необходимо использовать всю литературу, которая к нему относится. Наша информационная система, кстати, связана с международными системами. И то, что патентуется в Китае или в Америке, вполне доступно для наших экспертов и анализируется ими. Мы очень удовлетворены тем, что, двигаясь по пути информационно-технологического прогресса, прошли важную его составляющую – согласование с федеральными органами исполнительной власти. Это поддержано в целом российским правительством, и мы эту поддержку чувствуем сейчас.

– Какое место Роспатенту отведено сегодня "по старшинству" в структуре правительства, можете оценить?

– Наши мероприятия входят в план действий по правительственной программе "цифровая экономика". Мы вошли в эту программу, более того – мы часть этой программы, причем наиболее интеллектуальная ее часть. И мы планируем воспользоваться всеми благами, которые она нам предоставляет, – по технологиям, формируемым информационным системам, всем возможностям и так далее. Так что в итоги года можно смело записать: теперь мы – часть цифровой экономики, причем не только страны, но и мира, и мы соответствуем тем требованиям, которые она предъявляет к патентной деятельности.

Любая современная экономика развивается только тогда, когда есть патентная информация, патентная аналитика. Если люди не представляют, как развиваются технологии в Бразилии, Австралии и других отдаленных государствах, не говоря о ближайших к нам, то они не понимают, на каком поле, в каких условиях нужно работать.

– Что для ведомства изменилось 6 октября, когда были введены новые патентные пошлины?

– Проще сказать, что не изменилось. Одно-единственное обстоятельство: наши ставки пошлин остаются по-прежнему самыми низкими в мире. Очень важно, что мы сделали этот шаг – "подравнялись" по нижнему порогу пошлин стран СНГ. Наш ориентир в дальнейшем – выравнивание наших пошлин с другими патентными системами. Существующее до сих пор неравенство создает преимущество для иностранных заявителей в российской системе. Нашему заявителю пройти процедуру в Европе – дорого, европейскому у нас – дешево. В силу же требований к нашей стране как к члену ВТО мы не можем различать ставки для иностранцев и российских граждан.

Но введение новых пошлин сопровождалось появлением и новых льгот для широкого круга лиц. Можно сказать, что сейчас треть наших заявителей – это льготники. И ни одной льготной ставки, действующей до 6 октября, мы не увеличили. Напротив, теперь к льготным у нас, в частности, относятся учреждения науки и образования. Очень важно, что они пользуются этими возможностями.

В то же время стояла задача грамотно ввести данные ставки, причем и для иностранных заявителей, – а это взаимодействие с ВОИС, двухсторонняя работа с крупнейшими заявителями, патентными ведомствами, со СМИ. Кстати, хочу выразить вам благодарность за поддержку, за то, что помогли тогда нам в этой работе (Legal.Report освещал тему изменения ставок пошлин здесь – прим. ред.), спасибо вам! То мероприятие было во многом чисто техническим, но если бы мы его не провели, проблем было бы гораздо больше.

– Все ли заявители адекватно восприняли новые цифры в ведомственном "прайс-листе"?

– Сейчас мы ведем активную кампанию по разъяснению разного рода нюансов, которые возникают с теми, кто подал, например, заявки до 6 октября, но не оплатил до этой даты пошлину. Да, есть и недисциплинированные заявители… Такая категория была всегда, строго говоря, но сейчас они попали в ситуацию, которая требует от них куда большей ответственности. В принципе, все, кто заплатил до 6 октября, должны быть спокойны: эта оплата действительна до истечения срока действия документов, актуальных на тот момент. Но те, кто платит после указанной даты, делают это, увы, по новым ставкам. В спорных случаях, должен сказать, мы всегда становимся на сторону заявителя. У нас нет задачи умышленно не помочь ему – а скорее, наоборот.

Вообще эти ставки невелики, и "потянуть" их, думаю, несложно. В отличие, скажем, от оплаты некоторых услуг, которые необходимо получить ряду частных лиц, чтобы подать патентную заявку. И мы, честно говоря, были удивлены, когда выяснили, что, к примеру, студент может подать заявку, провести экспертизу и получить свидетельство, заплатив за все это лишь 800 рублей, ряд других категорий заявителей – немногим больше. Так что еще раз скажу: выравнивание наших пошлин со ставками, действующими в других странах мира, – основная задача на будущее.

– А что еще, кроме ставок, вы планируете поменять в перспективе?

– Саму сущность работы нашего ведомства определяют два понятия: качество и сроки. Технологические вызовы тоже никуда не делись, нам нужно отвечать на них с помощью современных же технологий. Мы видим, что перед нами большое поле для деятельности. И уже есть ощутимые продвижения по уменьшению сроков работы с заявками.

Вот немного статистики: средний срок рассмотрения заявок на товарные знаки нами сокращен более чем на два месяца, а срок экспертизы по существу заявок на изобретения – более чем на месяц. Средние же сроки всех этапов рассмотрения заявки на изобретение, а также на промобразцы уменьшились на полмесяца.

В уходящем году наибольшего сокращения удалось достичь по категории "товарные знаки". Хотя сам по себе срок здесь пока еще остается достаточно длительным, и мы продолжим эту работу, которую считаем приоритетной.

Также мы планируем поменять систему ведомственного учета, статистики. Потому что сам показатель "средний срок рассмотрения" при наличии каждый год примерно 200 тысяч заявок и обращений в Роспатент нивелируется подчас для каждого отдельного заявителя или группы заявителей. Мы будем переходить на статистику, которая станет отражать срок первого действия патентного ведомства по поданной заявке – это либо просьба к заявителю устранить замечания, либо сама регистрация, а также будем ориентироваться на общий срок по выдаче документов.

– Всегда ли Роспатент виноват в возможном удлинении сроков регистрации?

– Далеко не всегда. Главная причина увеличения сроков – некачественно подготовленная заявка. Но надо понимать, что длительные сроки рассмотрения заявления, скажем, на изобретение связаны с необходимостью глубокого анализа всей информации, имеющейся – и появляющейся – по этому предмету во всем мире. Несмотря на то, что большие ее массивы у нас появляются в online-режиме, это еще не 100% информации, а эксперту необходимо работать со всеми этими материалами. Исходя из того, что нам нужны качество и скорость, мы и строим нашу информационно-технологическую систему. Электронный вид документа – это дешевле, качественнее, быстрее. Три этих параметра и являются основой для модернизации системы.

– Какими же техническими новинками вы можете удивить заявителей?

– Мы оборудуем рабочее место эксперта на самом современном уровне и сейчас начинаем менять технологические платформы, отдавая предпочтение отечественным разработкам. Это российский программный продукт – но мирового уровня. Формируем техническое задание, проводим аукционы… Все это продолжится и в 2018 году. Мы должны в полной мере использовать возможности российской науки и научных центров. Чтобы быстрее и качественнее проводить экспертизу, мы предполагаем привлечь к этому крупнейшие научно-технологические центры страны. Есть соответствующие договоренности с Минобразования и ФАНО.

По новейшим направлениям развития техники Роспатент планирует аккредитовать научные центры для того, чтобы они тоже могли проводить информационный поиск и экспертизу. Такова еще одна задача следующего года. Это не значит, что Роспатент устранится из данной сферы, нет, мы просто дадим альтернативные возможности – причем в лице таких коллективов и специалистов, которые пройдут аккредитацию и которые будут способны быстро и качественно делать такую работу.

Наши же специалисты будут проверять результаты, которые предъявят в ведомство аутсорсинговые организации. Думаю, что такой подход и сроки сократит, и повысит качество услуг, и привлечет в сферу патентной аналитики крупнейших специалистов науки и техники России.

Что еще можно сказать о технических новинках… Решая задачи в сфере кадров, мы очень тесно сотрудничаем с Минобразования, чтобы подготовить большое количество инженеров-патентологов, физиков-патентологов, фармацевтов-патентологов и так далее. Нужно, чтобы люди понимали: научно-техническая информация представляется миру по определенным правилам и параметрам. Ведь патентная система – мировая. И вот уже наши эксперты легко читают патенты на японском, китайском языках, уж не говоря об английском или немецком. Мы также вводим систему машинного перевода. Она способна выполнять подстрочный перевод на более чем серьезном уровне – назовем его даже ООНовским. Она, кстати, разрабатывается ВОИС.

Наша задача – обучать наших специалистов в ведущих научно-технологических и естественнонаучных, медицинских университетах и институтах. На рынке ощущается недостаток подобных кадров. Лично ко мне иногда обращаются с просьбой найти специалиста, способного оформить изобретение, скажем, по химии, это очень востребованная сфера.

Есть узкоспециальные задачи: контрольно-надзорная деятельность в сфере расходования бюджетных средств, это НИОКР и так далее. Мы предъявляем жесткие требования к пользователям государственных денег, пытаемся поставить индикаторы государственных программ таким образом, чтобы они заинтересовывали в подаче заявок на патенты. Так как именно патентная заявка показывает серьезность исследования, его мировой уровень. По большому счету НИОКР, которые не выходят на патенты, – это второй уровень, не более того.

– Доводилось, однако, слышать мнение о том, что патентование – это сама по себе устаревшая система…

– Знаете, все технологически развитые страны так не считают. Китай, США, Япония, Южная Корея и вся Европа идут по пути постоянного увеличения количества патентов, они мощно работают в этом направлении. Считаю, что и у нас просто нет другого пути. Мы уже стоим в упряжке мирового прогресса, со всеми вместе тянем эту телегу – а должны вообще стоять на первых местах рядом с развитыми странами. Поэтому никакого отказа от патентования быть не должно.

Не могу не упомянуть в этой связи, что начиная с 28 февраля 2018 года, со дня вступления в силу Женевского акта Гаагского соглашения на территории России, российские заявители – дизайнеры, изготовители упаковки, продуктов и изделий оригинальной формы – смогут получить правовую охрану промышленного образца на территории 82 стран.

Потом, многие не понимают, что любые патентования – это своего рода стартапы. Не каждый патент будет в итоге реализован и принесет деньги. Но все они являются системой, в рамках которой появляются новые производства, новые продукты, вещества, лекарства, способы лечения и так далее. Если забыть о патентовании, то всего этого не будет происходить. И нам крайне важно объяснить нашим людям, что государство стремится к тому, чтобы все, что имеет характер мировой новизны в изобретениях, полезных моделях и промообразцах, было зарегистрировано.

Это, строго говоря, в интересах не только России, которая уже занимает подобающее место в ряду стран – технологических лидеров с помощью и этого инструмента тоже, но и всей мировой цивилизации. Которая должна продвигаться к вершинам научно-технического прогресса.

– Чего в канун Нового года вы хотели бы пожелать вашим заявителям?

– Наши заявители – это самая продвинутая часть общества, самые интеллектуальные люди! Они не только владеют полной информацией обо всем, что уже сделано в мире, они предлагают создать что-то новое, чего пока еще никто не знает. И всем тем творческим людям, которые создают творческие же продукты, я желаю сохранить эту активность и развивать ее. Хочу пожелать им удачи, чтобы они могли реализовать свои планы, идеи, а также созданные ими изобретения и другие продукты. Я хочу, чтобы не просто существовал блокчейн, но чтобы продукты блокчейна стали теми самыми патентами, которые мы регистрируем в ведомстве.

А еще желаю коллегам найти в себе силы перестроиться под новые требования экономики и общественной жизни. Глобальная экономика, цифровая экономика, промышленная революция – это категории, которые наш контингент прекрасно осваивает. Это среда, способствующая творческой, изобретательской деятельности, – и желаю всем чувствовать себя в ней комфортно. Возможно, для этого необходимо будет получить новые навыки, основательно поработать, но людям, создающим изобретения, этого и не надо ни у кого искать. Желаю, чтобы труд их был менее тяжелым – и более успешным!