Кнут и пряник для деятельно раскаивающихся

На прошлой неделе вступил в силу федеральный закон № 162-ФЗ от 2 июня 2016 года «О внесении изменения в статью 75 Уголовного Кодекса Российской Федерации». По нему в ч.1 ст.75 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием» вносится изменение, согласно которому «лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию этого преступления, возместило ущерб или иным образом загладило вред, причиненный этим преступлением, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным» (курсивом выделены дополнения прежней редакции статьи).

Согласно справке Государственно-правового управления Президента здесь уточняется, раскрытию и расследованию какого преступления должен способствовать виновный и ущерб за какое преступление подлежит возмещению. Реализация закона, по мнению ГПУ, «позволит обеспечить на практике единообразное толкование названной нормы». Изменения, на первый взгляд, весьма незначительные. Однако внутреннее ощущение здесь двоякого плана. С одной стороны, закон ориентирован на уважение морально-нравственных установок человека; с другой — является «палкой в колеса» деятельности правоохранительных и правоприменительных органов. Но все по порядку.

Итак, раньше, чтобы иметь основания для освобождения от уголовной ответственности, виновный должен был способствовать раскрытию и расследованию любого преступления, даже им не совершенного. Теперь же содействие засчитывается только в отношении того преступления, которое он совершил или участвовал в нем. Иными словами, ранее виновный должен был доносить («стучать») на других лиц, сейчас для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием этого не требуется.

С позиций морально-нравственных ориентиров среднестатистического российского гражданина «доносительство» оценивается как безнравственный акт, хотя в последние два десятилетия отношение сограждан потихоньку меняется. Если прежние установки были сформированы «большим террором» 30-х годов ХХ века, то ряд чудовищных терактов (в Москве, Буденновске, Беслане) скорректировал общественное сознание — хотя бы в отношении террористических преступлений[1]. Доносить же о «бытовых» или экономических правонарушениях до сих пор морально осуждаемо.

Таким образом, можно указать, что рассматриваемые изменения уголовного закона ориентированы на уважение морально-нравственных установок человека: появилось законодательное исключение обязанности доносить на других лиц для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием.

С другой стороны, как отмечалось, анализируемый закон может выступать существенным препятствием в части раскрытия и расследования преступлений. До сих пор сотрудники полиции могли использовать условия освобождения от уголовной ответственности в предшествующей редакции ст.75 УК РФ («способствование раскрытию и расследованию преступления») в качестве некоего стимула, — «кнута и пряника» — склоняя виновного к оказанию помощи оперативно-следственным подразделениям по любому уголовному делу, сведения о котором ему известны. Сейчас же подобного рода «склонение» возможно в части раскрытия и расследования уголовного дела, фигурантом которого является деятельно раскаивающийся.

Иными словами, принятые изменения, как представляется, лишили правоохранительные органы одного из действенных средств раскрытия и расследования преступления (которых и так становится все меньше и меньше).

И еще одно уточнение: данный закон ухудшает положение лица, деятельно раскаивающегося, и по ч.1 ст.10 УК РФ обратной силы не имеет. Следовательно, те формы деятельного раскаяния, которые уже имели место, должны оцениваться по правилам ч.1 ст.75 УК РФ в прежней редакции.

[1] В частности, по данным А. В. Зарубина, из 400 опрошенных граждан из разных социальных групп с соблюдением требований количественной и качественной репрезентативности лишь два человека возражали против установления уголовной ответственности за заранее не обещанное несообщение о готовящемся акте терроризма (Уголовно-правовое регулирование прикосновенности к преступлению: Диссертация на соискание степени к.ю.н. Тюмень, 2004. С.159)