​КС дал новое толкование нормам УПК об изъятии имущества

Конституционный суд России дал толкование нормам Уголовно-процессуального кодекса РФ, касающимся хранения вещественных доказательств. Дело о проверке ч. 1 ст. 81.1 и п. 3.1 ч. 2 ст. 82 УПК РФ было рассмотрено по жалобе ООО "Синклит" из Белгородской области без проведения слушания.

Как следует из жалобы, следственным органом УМВД по Белгородской области в феврале 2017 года в ходе осмотра места происшествия была обнаружена и изъята линия по производству и упаковке сигарет, принадлежащая ООО "Синклит". Постановлением следователя оборудование признано вещественным доказательством по уголовному делу, возбужденному по факту незаконного изготовления неустановленными лицами в поселке Красный Остров Чернянского района немаркированных табачных изделий в крупном размере. Местом хранения изъятого оборудования был определен специализированный склад, расположенный в другом населенном пункте.

Компания обжаловала действия УМВД в судебном порядке, отмечая, помимо прочего, что данное имущество не могло быть изъято следователем самостоятельно, вне судебной процедуры наложения на него ареста. Но постановлением судьи Свердловского суда Белгорода в удовлетворении жалобы ООО «Синклит» было отказано, с чем согласился и вышестоящий Белгородский облсуд.

Обращаясь в КС, заявитель указывал, что нормы УПК не соответствуют Конституции, поскольку допускают чрезмерное усмотрение уполномоченных органов при изъятии ими вещественных доказательств по уголовным делам, а эффективный судебный контроль за таким изъятием, призванный обеспечить права собственников изымаемого имущества, отсутствует.

Конституционный суд, рассмотрев дело, отметил, что изъятие и удержание предметов, используемых для производства товаров, выполнения работ и оказания услуг при осуществлении предпринимательской деятельности, тем более на длительный срок, должны быть скорее исключением. Такое изъятие создает негативный эффект не для одного лишь владельца оборудования, но может нарушить производственные циклы, затруднить исполнение обязательств собственника перед контрагентами, сократить налоговые поступления в бюджеты разных уровней, повлечь прекращение предпринимательской деятельности и, соответственно, неизбежное ухудшение положения работников предприятия. Тем самым финансовые, материальные и прочие потери собственников при изъятии оборудования могут значительно превышать последствия изъятия вещей той же стоимости, но иного целевого назначения. Следовательно, требуется специальный подход к разрешению вопросов о признании таких предметов вещественными доказательствами, их изъятии и удержании в режиме хранения. 

Оборудование может быть изъято, если это вынужденно необходимо для расследования уголовного дела и вынесения справедливого приговора. Вместе с тем обязанность обосновать необходимость такого изъятия, в том числе при возникновении судебных споров, лежит на уполномоченных лицах органов предварительного следствия и дознания, причем одной только ссылки на то, что данный предмет обладает свойствами вещественного доказательства, недостаточно.

Оценивая законность и обоснованность изъятия имущества, суд должен прийти к выводу, что иным способом (например, фото- или видеосъемкой оборудования) обеспечить решение стоящих перед уголовным судопроизводством задач невозможно. Должны приниматься во внимание как тяжесть преступления, в связи с расследованием которого решается вопрос об изъятии имущества, так и особенности самого имущества, в том числе его стоимость, значимость для собственника и общества, возможные негативные последствия. 

По заключению КС, оспариваемые положения УПК не противоречат Конституции. Однако впредь их надлежит применять в выявленном КС конституционно-правовом смысле, исключая любое иное истолкование в практике. Решения, вынесенные в отношении ООО «Синклит», подлежат пересмотру.