Минюст против молдавской схемы отмывания денежных средств

Минюст России разрабатывает законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «Об исполнительном производстве» (в части минимизации рисков по выводу за рубеж денежных средств, взыскиваемых судебными приставами-исполнителями в рамках исполнительных производств).

Как указывают разработчики, законопроект, прежде всего, направлен на противодействие легализации (отмыванию) денежных средств.

Дело в том, что возможны ситуации, при которых зарубежные компании в судебном порядке взыскивают денежные средства с резидентов Российской Федерации по фиктивным договорам. Мнимые участники таких договоров искусственно воспроизводят ситуацию гражданско-правового спора. Такой спор рассматривается иностранным государственным судом или арбитражем, который принимает судебный акт, подлежащий исполнению.

Эта схема была использована в так называемом «молдавском» деле, в рамках которого из России было выведено около $20 млрд.

В настоящее время процедура отмывания денежных средств еще больше усовершенствована: теперь в ней невольно участвуют судебные приставы ФССП России.

На основании решения иностранного суда, принятого в пользу зарубежной компании, российский суд выдает исполнительный лист, который направляется в подразделение судебных приставов. Денежные средства списываются с банковского счета должника и зачисляются на счет взыскателя, открытый в зарубежном банке.

Таким образом, должностные лица Федеральной службы судебных приставов вовлекаются в осуществление легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем.

На ком ответственность за вывод из страны денежных средств через исполнительные листы, неясно, поскольку и суды, и ФССП, и банки действуют в рамках предоставленной им законом компетенции. При этом, как указывают представители ЦБ и ФССП, у них связаны руки.

Минюст предлагает радикальный выход из ситуации – закрепить возможность перечисления денежных средств исключительно на счет взыскателя, открытый в банке или иной кредитной организации, осуществляющей деятельность на территории Российской Федерации.

Безусловно, провозглашенная разработчиками проблема отмывания денежных средств заслуживает внимания, однако средства, с помощью которых предлагается ее решить, вызывают сомнения. В данном случае цель едва ли оправдывает средства – как с точки зрения сохранения благоприятного международного климата и привлекательности нашей страны для иностранных инвестиций, так и с точки зрения соответствия предлагаемых мер действующим нормам материального и процессуального права.

1) Несоответствие нормам материального права.

Граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена законом или добровольно принятым обязательством (ч. 1 ст. 421 ГК РФ).

Эта норма в равной степени распространяется и на банковскую сферу: гражданин – в силу принципа свободы договора – вправе по своему усмотрению выбирать банк в качестве контрагента по договору (постановление Конституционного суда РФ от 6 ноября 2013 г. № 23-П).

Федеральный закон «О валютном регулировании и валютном контроле» также устанавливает, что резиденты открывают без ограничений счета (вклады) в банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации (ст. 12).

Если будет установлен запрет на исполнение судебных решений путем перечисления денежных средств на счет взыскателя, открытый в зарубежном банке, то на взыскателя будет фактически возложена обязанность по открытию счета в банке, действующем на территории Российской Федерации, что будет являться понуждением к заключению договора. Такое дополнительное бремя сопряжено с увеличением расходов по обслуживанию счета, а также по оплате комиссии за перевод взысканной суммы в зарубежный банк. А ведь далеко не все иностранные взыскатели являются недобросовестными.

Между тем Конституция РФ гласит, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (ч. 3 ст. 55). Предлагаемое Минюстом нововведение не направлено на реализацию указанных задач.

2) Несоответствие нормам процессуального права.

Гармонизации и укреплению международных отношений способствует признание за судебными решениями иностранных судов тех же свойств, которыми обладают вступившие в законную силу решения российского суда (в том числе свойства исполнимости), что достигается благодаря предусмотренному порядку признания и приведения в исполнение решений иностранных судов на территории Российской Федерации.

Как неоднократно указывал Конституционный суд РФ, защита нарушенных прав не может быть признана действенной, если судебный акт своевременно не исполняется. Исполнение судебного решения следует рассматривать как элемент судебной защиты, что обязывает федерального законодателя не ставить под сомнение конституционный принцип исполнимости судебного решения (постановление Конституционного суда РФ от 10 марта 2016 г. № 7-П).

Позиция Конституционного суда РФ согласуется с позицией Европейского суда по правам человека, полагающего, что исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть «суда» и что право каждого на судебную защиту стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства допускала, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим к ущербу одной из сторон (постановление от 7 мая 2002 года по делу «Бурдов против России»).

Таким образом, рассмотрение судами гражданских дел о принудительном исполнении решения иностранного суда и сам факт исполнения таких решений являются частью судебной защиты прав граждан, установленных судебными актами иностранных судов.

Решения иностранных судов признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации (ст. 409 ГПК РФ, ст. 241 АПК РФ).

Вместе с тем процессуальным законодательством (ст. 412 ГПК РФ, ст. 244 АПК РФ) все же установлены основания отказа в признании и приведении в исполнение решений иностранных судов. Среди них закон называет ряд нарушений процессуального характера, например, неизвещение и неучастие другой стороны в судебном разбирательстве, нарушение правил исключительной подсудности Российской Федерации, истечение срока предъявления решения к принудительному исполнению и другие.

Российский суд не вправе пересматривать такие решения по существу. Поэтому оценка фиктивности споров, разрешенных иностранным судами, выходит за рамки юрисдикции отечественных судов.

Если отсутствуют основания для отказа в признании решения иностранного суда, арбитража, то российским судом должен быть выдан исполнительный лист и решение должно быть фактически исполнено.

Неисполнение же судебного решения даже в случае, если у взыскателя отсутствует счет в банке, действующем на территории Российской Федерации, будет являться нарушением Конституции РФ, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, норм ГПК РФ и АПК РФ.

Очевидно, что решать проблемы легализации (отмывания) денежных средств с использованием исполнительных листов следует не с помощью тотального запрета исполнять судебные решения путем перевода денежных средств за рубеж, а иными мерами.

Во-первых, в результате инициированной в 2015 г. Минюстом реформы третейского разбирательства для арбитражных учреждений, как отечественных, так и иностранных, была предусмотрена необходимость получения специального разрешения, предоставляемого актом правительства РФ. В результате такого контроля за третейскими судами возможность разрешения споров для взыскания несуществующего долга значительно снизилась.

Во-вторых, если говорить о контроле за финансовыми потоками, то на это направлен Федеральный закон от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», согласно которому уполномоченным органом по осуществлению противодействия легализации доходов является Росфинмониторинг.

При наличии достаточных оснований, свидетельствующих о том, что сделка связана с легализацией доходов, полученных преступным путем, или с финансированием терроризма, Росфинмониторинг приостанавливает операции с денежными средствами и направляет соответствующую информацию в правоохранительные или налоговые органы.

Информацию о «подозрительных» сделках Росфинмониторинг получает от Банка России, который осуществляет надзор за соблюдением кредитными организациями законодательства о противодействии легализации преступных доходов, а также мониторинг общего состояния банковской системы для обнаружения предпосылок к отмыванию денежных средств.

В связи с этим работать нужно в направлении укрепления межведомственного сотрудничества, в рамках которого банк, установив мнимость долга, приостанавливает перевод денежных средств, сообщает об этом в Росфинмониторинг, а далее по инициативе правоохранительных органов происходит последующая отмена судебного акта, принятого по вымышленному спору.

Предлагаемый же Минюстом вариант – закрепить возможность перечисления денежных средств в рамках исполнения судебных актов исключительно на счет взыскателя, открытый в банке в Российской Федерации, – влечет больше негативных последствий, поскольку существенно нарушает права добросовестных взыскателей, которых, хочется верить, гораздо больше, чем «отмывающих свои доходы» мошенников.