Национальные особенности «саморегулирования» в сфере арбитража и медиации

Ведущие правоведы России неоднократно высказывали предложения по созданию условий для решения всех возникающих проблем в области третейского разбирательства с использованием внутреннего потенциала третейского сообщества[1], поскольку именно третейское сообщество, и никто другой, в наибольшей степени мотивировано в саморазвитии и наведении порядка в своей среде.

Отечественные институты саморегулирования в третейской среде, к сожалению, находятся в стадии становления. Несмотря на существование нескольких третейских объединений (наиболее известные: Российский Центр содействия третейском разбирательству (РЦСТР), действующий более 15 лет, Национальная третейская палата (учреждена в 2011 году), Ассоциация участников по содействию в развитии третейского разбирательства (создана в 2013 году)), нет такого, которое смогло бы объединить и выражать интересы всех лиц, заинтересованных в развитии арбитража в нашей стране. А это обстоятельство, полагаем, является наиболее принципиальным моментом.

В этом смысле наиболее прогрессивная модель саморегулирования арбитражного сообщества, на наш взгляд, создана в Германии, где на национальном уровне существует всего одно общественное объединение (Немецкая институция по арбитражному делу[2]), членами которого являются все заинтересованные лица, чьи помыслы связаны с развитием арбитража: физические лица — как специалисты, так и потенциальные арбитры; юридические лица, включая торгово-промышленные палаты и объединения предпринимателей, содействующие развитию третейского разбирательства. Уникальность германского опыта состоит в том, что консолидация такового уровня позволяет решать, прежде всего, общие задачи качественного развития арбитража. Или, говоря по-другому, поднимать уровень развития арбитража на территории всей страны одновременно.

Предпосылки для исправления «раздробленности» национального третейского движения были и в нашей стране. Стоит напомнить, что в 2006 году Торгово-промышленная палата РФ (при поддержке РЦСТР и Редакции журнала «Третейский суд») провела Первый (он же, к сожалению, и единственный на сегодня) Всероссийский съезд постоянно действующих третейских судов[3], который, как отмечалось в его Резолюции, должен был проводиться каждые два–три года[4]. Но, видимо, уже тогда стало понятно, что эта работа потребует колоссальных усилий.

В ходе российской третейской реформы вопросы третейского саморегулирования также поднимались, но свелись они, в конечном счете, к подготовке на уровне исполнительной власти ряда документов, в которых третейское саморегулирование представлено в несколько иной плоскости.

Речь идет о подготовке проектов документов, которые должны быть приняты на уровне Правительства РФ и Минюста России в соответствии с Федеральным законом «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», чьи тексты были не так давно обнародованы: 1) Порядок предоставления права или отказа в предоставлении права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения; 2) Порядок депонирования правил постоянно действующего арбитражного учреждения; 3) Положение о порядке создания и деятельности Совета по совершенствованию третейского разбирательства.

Наибольший интерес в рассматриваемом ракурсе имеет проект третьего документа. В нем, по сути, представлена программа деятельности органа — Совета по совершенствованию третейского разбирательства (далее — Совет), олицетворяющего собой новые подходы к развитию арбитража в России.

По числу функций, возлагаемых на Совет в проекте документа, его вполне можно считать прототипом третейского СРО, поскольку основной задачей Совета является создание благоприятных условий для развития независимого и профессионального арбитража (третейского разбирательства) в РФ. К числу его функций, помимо той, ради которой он изначально предлагался, — подготовки рекомендаций Правительству РФ о представлении НКО права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения — определен довольно весомый перечень и других: мониторинговых, аналитических, информационных, экспертных, законотворческих, общенаучных, контрольных. Совет вправе запрашивать необходимую информацию у НКО; создавать постоянные и временные рабочие и экспертные группы; направлять своих представителей на различные совещания и конференции по проблематике арбитража, включая международные, а также самостоятельно их организовывать; взаимодействовать с российскими и зарубежными учебными и научными учреждениями и организациями, осуществляющими деятельность по продвижению, распространению и совершенствованию арбитража.

Не менее важным обстоятельством, роднящим Совет с аналогом третейского СРО, является его состав, две трети которого должны включать представителей юридического, научного и предпринимательского сообщества, причем не менее половины членов Совета должны быть учеными-юристами.

Редакция журнала «Третейский суд» провела специальный опрос с целью оказания содействия в формировании Совета. Как и планировалось, результаты опроса были направлены в качестве рекомендации Минюсту России. Итоги рейтингового голосования выглядят следующим образом: Тамара Абова, Александр Комаров, Олег Скворцов, Глеб Севастьянов, Елена Носырева, Михаил Морозов, Алексей Жильцов, Антон Асосков, Иван Зыкин, Михаил Савранский.

Тем самым, на правительственном уровне создается прообраз национального арбитражного объединения, которое в ближайшей перспективе вполне может потеснить существующие третейские структуры. И все же, хочется надеяться, что в будущем, в том числе с учетом германского опыта, Совет передаст свои функции третейскому сообществу.

Саморегулирование в среде медиаторов

В этом году исполнилось пять лет с момента вступления в силу ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (далее — Закон о медиации). Нормами названного закона впервые в отечественной традиции альтернативного разрешения споров были установлены специальные требования к саморегулированию в медиационном сообществе, которые были несколько смягчены изменениями к Закону о медиации, позволившими создавать СРО в области медиации[5] с участием как физических лиц (профессиональных медиаторов), так и юридических лиц (организаций медиаторов).

С большим трудом, но несколько СРО медиаторов появились в нашей стране. По сведениям государственного реестра саморегулируемых организаций, медиаторов всего три: Некоммерческое партнерство «Межрегиональный Союз Медиаторов «Согласие» (создано в 2012 году), НП «Альянс профессиональных медиаторов» (2012), НП «Национальная организация медиаторов» (2013).

Как известно, идея саморегулирования связана с обеспечением качества той деятельности, которая объединяет членов СРО. Казалось бы, создания СРО медиаторов вполне было достаточно, чтобы последовательно решать эту задачу, так как к числу функций СРО медиаторов относится разработка стандартов подготовки медиаторов.

Но поскольку Законом о медиации не предусмотрено обязательное членство в СРО медиаторов, в нем содержалось дополнительное требование к подготовке медиаторов на основе образовательных программ, которые должны были утверждаться Правительством. Со временем программа подготовки медиаторов была составлена[6], а число образовательных центров, реализующих эту программу, стало расти в геометрической прогрессии. В 2013 году были внесены изменения в Закон о медиации, и норма об утверждении программы подготовки на уровне Правительства РФ была исключена.

Но и на этом полет фантазии по обеспечению качества подготовки российских медиаторов не остановился. Возникла идея создания профессионального стандарта для специалиста в области медиации (медиатора), который был утвержден приказом № 1041н Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 15 декабря 2014 года[7]. Правда, названный документ так и не вступил в силу, поскольку до настоящей поры нигде официально не опубликован.

Ну и наконец, новое веяние. В начале июня 2016 года состоялась учредительная конференция по созданию Совета по профессиональным квалификациям в области медиации (далее — Совет), к числу задач которого относится установление требований для подтверждения профессиональной подготовки, координация и контроль деятельности по ее оценке и присвоению, общественная аккредитация организаций, осуществляющих образовательную деятельность в области медиации, и проч. Тем самым, круг замкнулся: откуда ушли, туда и пришли, но уже, как говорится, на «новом качественном уровне». Правда, СРО медиаторов совсем выпадают из многоступенчатой пирамиды, обеспечивающей качество подготовки российских медиаторов.

Практический интерес вызывает соотношение понятий «профессиональный медиатор» (по Закону о медиации) и «профессия медиатор» (в соответствии с профессиональными стандартами). Закон о медиации не рассматривает медиацию в качестве профессии, а лишь определяет требования, в числе которых получение дополнительного профобразования по вопросам применения процедуры медиации. Следовательно, подготовка профессионального медиатора и овладение профессией медиатор — это не одно и то же. А поскольку отождествлять эти понятия нельзя, то с учетом несформировавшейся потребности у отечественных работодателей в приеме медиаторов на работу деятельность Совета может носить довольно абстрактный характер, рассчитанный на весьма отдаленную перспективу, что, в свою очередь, ставит под сомнение необходимость формирования в настоящий момент требований к профессиональной квалификации в области медиации.

Подводя общий итог, понимаем, что до реального саморегулирования в области альтернативного разрешения споров мы еще, к сожалению, не доросли. А раз так — качество арбитража и медиации в России будет обеспечиваться созданием специальных Советов, деятельность которых будет заслонять ростки общественной консолидации и саморегулирования.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции