Исключительной подсудности не нужно расширительное толкование

Несмотря на внушительный срок действия норм о компетенции судов, определенности в применении положений законодательства о подсудности и подведомственности до сих пор нет ни у участников процесса, ни у самих судей. Пример тому — повестка очередного заседания НКС Арбитражного суда Московского округа. В нем было сразу два вопроса, касающихся подсудности.

Один из них стал уже классикой процессуальной науки — подлежат ли применению правила об исключительной подсудности (ч.1 ст.38 АПК РФ) при рассмотрении спора об обращении взыскания на заложенное недвижимое имущество. Каждая из сложившихся в судебной практике позиций по этой проблеме, несмотря на антагонистический их характер, логична и применима. Первая основана на анализе материальной природы залоговых отношений, которая не единогласно, но все же признается обязательственной. Это приводит к выводу, что нормы об исключительной подсудности неприменимы к подобным спорам.

Вторая позиция более формальна и исходит из того, что на основании судебного решения будет внесена запись в ЕГРП. И это обстоятельство является маркером необходимости применения норм об исключительной подсудности.

Для разрешения этой патовой ситуации стоит взглянуть на этот вопрос с телеологической позиции. В чем смысл известного с римского права правила forum rei sitae (суд местонахождения предмета спора)? В теории установление исключительной подсудности в отношении споров о правах на недвижимое имущество объясняется в первую очередь удобством исследования и доступностью доказательственного материала, который связан с определенной территорией (Гольмстен А. Х., Васьковский Е. В., Малышев К. И., Добровольский А. А., Треушников М. К). Но очевидно, что в современной практике данное объяснение не бесспорно, так как в большинстве случаев споры о правах на недвижимое имущество рассматриваются на основании письменных доказательств и необходимости в исследовании вещественных доказательств (осмотре на месте) или допросе свидетелей не возникает.

Современная российская система учета прав на недвижимое имущество такова, что смысла в исключительной подсудности по таким спорам практически нет. Эти нормы не обеспечивают достижения целей правосудия, не гарантируют прав лиц, участвующих в деле, а наоборот, являются по своей сути ограничительными. Если допустить, что споры об обращении взыскания на заложенное имущество должны рассматриваться судом по правилам исключительной подсудности, то заключение сторонами залоговых отношений пророгационных соглашений становится невозможным, а это лишено экономического или правового смысла.

В итоге НКС АС МО решил рекомендовать судам исходить из того, что при рассмотрении споров об обращении взыскания на заложенное недвижимое имущество стоит ориентироваться на позицию Конституционного суда РФ, отраженную в постановлении № 10-П от 26 мая 2011 года. В этом документе говорится, что спор об обращении взыскания на заложенное недвижимое имущество не является спором о правах на него, поскольку его предмет — осуществление действий, результатом которых должна быть передача денежных средств. «Материально-правовой предпосылкой такого рода спорных отношений является неисполнение должником кредитного обязательства, предполагающее удовлетворение требований кредитора за счет стоимости предмета залога, в связи с чем ч.1 ст.38 АПК к кредитным отношениям применению не подлежит», — указал КС.

Позиция НКС основана на анализе материальной природы залоговых отношений и подтверждает позицию о неприменимости норм об исключительной подсудности. При спорных вопросах применения этих положений законодательства вообще не стоит допускать расширительного толкования. Тот перечень споров о правах на недвижимое имущество, который дан в абз.3 п.2 постановления Пленума Верховного суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 года, стоит рассматривать как закрытый.