Ольга Егорова исправила именную ошибку коллег как могла

Президиум Мосгорсуда отменил постановление о заключении под стражу Ольги Никоновой, бывшего директора департамента нормативно-правового обеспечения ОАО «ТВЭЛ», входящего в госкорпорацию «Росатом». Правда, основанием может быть всего лишь путаница с написанием фамилии.

Никонову, которая обвиняется по ч.4 ст.159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере — до десяти лет лишения свободы), задержали 26 ноября 2015 года близ Выборга на границе с Финляндией. В октябре того же года ей было заочно предъявлено обвинение. В момент задержания она числилась в федеральном розыске.

— Следствие уже почти год идет. Что ж вы, Ольга Олеговна, бегали? — поинтересовалась председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. — Если бы вы не бегали, вас никто бы и не арестовал.

— А меня никто не уведомлял, что я в розыске. Я об этом узнала в момент задержания. Я бы явилась к следователю, но меня никто никуда не приглашал, — ответила Никонова.

— Вот, Ольга Олеговна, вы сами себе накрутили приключение на одно место, — заметила Егорова.

Никоновой вменяют в вину, что она согласовывала подписание документов для перевода 110 млн рублей фирмам-однодневкам, затем деньги выводились из оборота ТВЭЛа. Кроме того, по данным следствия, она заключила договоры по завышенным ценам с несуществующими юрлицами на периодическое обновление справочных правовых систем, но они так и не были установлены.

— Ее задержали и избрали такую меру пресечения только для давления, чтобы она дала необходимые показания, — говорил адвокат Максим Старков. По его словам, арест выбран необоснованно и незаконно, так как нет ни одного документа, подтверждающего, что Никонова была уведомлена о необходимости явки к следователю. «Все, что она могла, она сделала — назвала конкретное руководство, которое причастно к хищениям. Но, к сожалению, люди такого уровня на одних показаниях к уголовной ответственности не привлекаются», — посетовал адвокат. Имен он не назвал, сказал только, что «следствие пока не может добыть объективных документов, так как преступление экономическое, а все банки-участники развалились».

— Моя подзащитная — обычный начальник юридического отдела, — продолжал Старков. — Она не обладает правом подписи для отправки документов на оплату, не обладает воздействием на службу безопасности, которая проверяет всех контрагентов. Она не имеет отношения к бухгалтерии.

— А как же так получилось, что ее объявили в розыск? — спросила Егорова.

Защитник ответил, что в розыск Никонову объявили потому, что ее подпись фигурировала в документах самого низшего уровня — она подписывала акты выполненных работ, но делала она это по указанию руководства.

— Подписи руководства также есть в этих документах. Но руководство привлекать к ответственности пока не собираются. Также не установлено, где эти деньги, — сказал Старков. — Мы просим, пока следствие разбирается, изменить меру пресечения на домашний арест. Зачем человека держать под стражей?

Он также обратил внимание суда на то, что есть еще одна причина для отмены постановления суда первой инстанции и определения апелляционной — в вводной и резолютивной частях постановления перепутали фамилию обвиняемой: в одном случае написано «Никонова», в другом «Новикова». Сама обвиняемая дополнять ничего не стала. Сказала только, что находится под стражей уже пять месяцев и рассказала следствию все, что могла.

Прокуратуру на заседании представлял заместитель прокурора Москвы Владимир Ведерников. Он заметил, что судебное постановление о заключении Никоновой под стражу содержит «существенные противоречия между вводной и резолютивной частями в части указания фамилии, что является существенным нарушением закона». По его мнению, это должно повлечь его отмену и направление материалов на новое апелляционное рассмотрение. Президиум Мосгорсуда так и сделал.

Доподлинно выяснить, какой суд допустил ошибку, — первая инстанция или апелляция — невозможно. Ни один, ни другой документ не опубликованы.