От разговора до приговора. ВС одобрил дело на судью, который наговорил лишнего адвокату

Верховный суд РФ рассмотрел административный иск бывшего судьи Тракторозаводского районного суда Волгограда Артура Дудникова, который не согласен с перспективой возбуждения против него уголовного дела о мошенничестве на основании материалов прослушки ФСБ. Тайную запись разговора с судьей осуществил его приятель-адвокат.

Советы для адвоката

Летом 2020 года региональное УФСБ проинформировало судейское сообщество о внепроцессуальном общении Дудникова с волгоградским адвокатом Антоном Пономаревым. Оба были знакомы еще со времен совместной работы помощниками судей. Выяснилось, что давние приятели под запись обсуждали возможность облегчить положение доверительницы Пономарева, приговоренной к 8 годам за убийство. В частности, снабженный скрытой звукозаписывающей аппаратурой адвокат выяснял у судьи, можно ли осужденной провести остаток срока не в колонии общего режима, а на принудительных работах. Дудников, как следует из материалов оперативно-разыскной деятельности, давал адвокату советы и обещал оказать содействие. В УФСБ пришли к выводу, что за нужное решение судья запросил и получил от адвоката 400 тыс. рублей.

В январе Дудникова лишили мантии и пятого квалифкласса в региональной ККС. Кроме того, судье были предъявлены претензии за обилие ненормативной лексики в речи при общении с адвокатом.  ВККС не нашла оснований для отмены решения. Тогда Дудников обратился в ВС, но суд отказал в удовлетворении жалобы, в которой он оспаривал лишение судейского статуса. Ранее L.R подробно рассказывал эту историю.

В сентябре 2021 года ВККС дала согласие на возбуждение в отношении Дудникова уголовного дела о мошенничестве (ч. 3 ст. 159 УК РФ), которое бывший судья также решил оспаривать в ВС в рамках административного иска. В этот раз позиция Дудникова строится на том, что у следствия нет против него законных доказательств.

Экспертиза без подэкспертного

Истец считает, что предоставленное из СКР в ВККС заключение комиссионной психолого-лингвистической экспертизы, которое якобы подтверждает его согласие в разговоре на получение денег от знакомого адвоката, является недопустимым ничтожным доказательством по материальной и процессуальной составляющей.

Защита Дудникова утверждает, что в нарушение постановления Пленума ВС и ч. 4 ст. 199 УПК РФ^[1] следователь при назначении экспертизы не определил конкретных экспертов, не передал им лично постановление и необходимые материалы и не разъяснил их права, обязанности и ответственность. При этом на самом экспертном заключении есть подписка экспертов, датированная январем, о совершенном разъяснении, хотя сам документ был распечатан не ранее февраля, значит, и подписка сделана не раньше. Представитель Дудникова отметил, что психологическая экспертиза была проведена заочно, что противоречит методическим рекомендациям ведущих учреждений в этой области. Дудников никуда не вызывался, его личность не была изучена. Сами вопросы, поставленные перед экспертами, относились к разрешению правовых вопросов о квалификации и наличии вины.

— И такое заключение было представлено в ВККС, хотя изучать и основывать мнение на нем нельзя. Это недопустимые и юридически ничтожные материалы, из-за которых у членов квалифколлегии могло сформироваться ошибочное внутреннее убеждение. А сейчас это заключение является сердцевиной, вокруг которой СУ СКР по Волгоградской области выстраивает все свои доказательства, — возмутилась сторона защиты бывшего судьи. Само привлечение к психолого-лингвистической экспертизе коммерческой негосударственной организации защита также считает недопустимым.

— ВККС необходимо повторно рассмотреть этот вопрос без учета недопустимой экспертизы, — настаивал представитель Дудникова. — Очевидно, что она была проведена не тем органом, который должен ее проводить, и экспертам не разъяснялись права и ответственность, и, естественно, ее результаты не могли быть представлены членам ВККС, которые изучили эту экспертизу и сделали для себя какие-то выводы.

Был разговор — стал приговор

Высшая квалифколлегия не нашла взаимосвязи между судейской деятельностью Дудникова и уголовным преследованием. Как полагает защита, ВККС не обратила внимание на тот факт, что возникшее подозрение в отношении судьи строится на разговоре, который добыло заинтересованное в уходе от уголовной ответственности лицо, не стесненное такими понятиями, как честь и совесть. По словам представителя экс-судьи, адвокат Пономарев был задержан с поличным при незаконном получении денежных средств, «чему есть масса доказательств». Однако уголовное дело в отношении него прекращено. Защита Дудникова предположила, что Пономарев пошел к другу-судье, чтобы добыть компрометирующий разговор, именно из-за наличия у того особого статуса.

Как полагает защита, это создает опасный прецендент, когда любому адвокату или юристу можно пойти к знакомому судье и наговорить ему о своих неприятностях и проблемах с клиентами с оглашением различных сумм.

— И все, освобождение от уголовной ответственности такому горе-юристу гарантировано, потому что она будет автоматически переложена на судью. Просто нужно правильно расставить слова-ловушки и интонации, чтобы собеседник растерялся или вообще не понял, о чем идет речь. Был разговор — стал приговор для судьи. Зачем допускать такое правоприменение? Судья тоже человек, и он может в неофициальных разговорах сказать все что угодно. Но это не значит, что такие слова являются правдой и соответствуют действительности. За мысли и слова о совершении каких-то незаконных действий в нашей стране ответственность не установлена, — напомнил представитель бывшего судьи. Он с некоторой иронией добавил, что если бы Дудников в записанном разговоре в шутку признался в убийстве или в другом преступлении, которого не совершал, то СКР стал бы его привлекать еще и за это.

Защита Дудникова убеждена, что необходимо изучить обстоятельства, при которых данные доказательства вообще возникли. «Иначе такой случай может стать прецедентом и повлечь для всего судейского сообщества и для соблюдения конституционного принципа неприкосновенности судей очень неприятные и труднообратимые последствия», — высказал представитель экс-судьи свои опасения.

А что скажет ЕСПЧ?

Представителю Высшей квалифколлегии был задан вопрос: «Действует ли на данный момент письмо председателя ВККС о работе коллегии или оно отменено?», — на который она не смогла ответить. В этом письме, как разъяснила сторона защиты, председатель ВККС Николай Тимошин обязывает квалифколлегию устанавливать наличие события преступления на момент дачи согласия на возбуждение уголовного дела. «Так вот в данном случае было установлено или нет, что имеется событие преступления?» — поинтересовался представитель экс-судьи. «Каких либо обстоятельств, исключающих производство по делу, не установлено», – ответила дежурной фразой представитель ВККС.

— Такой подход к принципу неприкосновенности судей отрицательно повлияет на авторитет судебной власти, и Дудников будет не последним, кто растерялся, не понял или не придал чему-то значения в разговоре с лицом, желающим подставить его под уголовное преследование, — отметил представитель истца, обращаясь к ВС. — Скоро дойдет до того, что судьям вообще нельзя будет ни с кем разговаривать, даже с родственниками. Придется продумывать каждое свое слово на случай, если его записывают. Возможно, когда-то эта ситуация будет рассмотрена в ЕСПЧ. И в очередной раз Россия будет выставлена в не очень красивом свете. Потому что это будет указывать на возвращение нашей правовой системы в темные времена превосходства доносов, поклепов и домыслов.

Однако ВС не проникся доводами о возможных проблемах международного масштаба и отказал в удовлетворении искового заявления Дудникова. У бывшего судьи есть месяц для подачи апелляционной жалобы.