Пленум ВС поспорил, как судить за квазиобман

Пленум Верховного суда РФ 14 ноября не смог принять проект постановления о судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате: после весьма жарких споров на тему «цифровой» составляющей современных преступлений было принято решение направить его на доработку.

Представляя объемный документ из 35 пунктов, судья ВС Татьяна Хомицкая, в частности, подчеркнула необходимость оперативно корректировать правоприменительную практику с учетом роста применения электронных технологий и, соответственно, преступлений в этой сфере. Предыдущее постановление пленума Верховного суда с тем же названием было принято весьма давно – 27 декабря 2007 года и нуждается в актуализации.

По словам Хомицкой, большие затруднения у рабочей группы вызвала выработка определения мошенничества в сфере компьютерной информации, наказываемого по ст. 159.6 УК РФ. В итоге в документ вошла формулировка «вмешательство в функционирование средств хранения, обработки и передачи информации». Такое вторжение судья образно назвала словом «квазиобман», вызвав оживление в зале.

В представленном проекте предусмотрено разделение собственно мошенничества и «кражи путем ввода информации». Как уточнила Хомицкая, хищение денег путем набора ПИН-кода от украденной карты или через чужой мобильный банк следует квалифицировать по ст. 158, но никак не по ст. 159. А соответственно, мошенничества с помощью интернет-магазинов и e-mail не могут считаться «цифровыми», к ним нужно подходить как к «классическим» преступлениям.

– За рамками квалификации мошенничества находится установление обстоятельств – куда именно ушли деньги, похищенные электронным образом, – сообщила Хомицкая, продолжая тему. И добавила, что здесь часто применяются «очень сложные схемы». При этом крайне важно правильно определить как место совершения мошенничества с «безналом», так и время, когда именно было закончено преступление.

Как считает сама докладчик, мошенничество закончено в момент изъятия средств со счета владельца – то есть обманутый терпит ущерб тогда, когда его лишили денег.

Говоря о мошенничестве в сфере предпринимательства, судья отметила: отсутствие преступного умысла является веским основанием для прекращения уголовного преследования предпринимателей. «Может сложиться ситуация, которая объективно препятствует бизнесмену выполнять обязательства по поставке продукции, выполнению работ и так далее», – уточнила она.

Подводя итог, Хомицкая предложила основательно обсудить проект, чтобы принять его с учетом всех замечаний и предложений.

К полемике эмоционально подключился авторитетный эксперт, профессор кафедры уголовного права и криминологии юрфака МГУ Павел Яни. По его словам, логика документа такова, что и безналичные, и наличные денежные средства в равной степени могут быть предметом хищения при мошенничестве.

Переключившись на проблему «законченности» кибермошенничества, Яни принципиально поспорил с Хомицкой, доказывая, что оконченным данное преступление следует считать с момента зачисления средств на счет преступника.

– Важен не тот момент, когда лицо фактически взяло в руки спорный предмет, а тот, когда оно им распорядилось тем или иным образом, – заявил профессор, который привел ряд ярких примеров, в частности, с сорванной подростками в пылу драки и выброшенной в реку курткой. А выраженное в проекте постановления понимание о моменте окончания преступления, заметил эксперт, «носит более чем революционный характер» и «недостаточно проработано».

– Правоприменитель в большинстве своем с такими идеями не знаком, – подытожил Яни.

Между «изъятием» и «возможностью воспользоваться» применительно к безналичным средствам, уверен он, может, во-первых, пройти весьма большой срок. А во-вторых, к примеру, ошибка операциониста на каком-то этапе всего в одной цифре делает преступление по факту неоконченным.

Говоря же о разграничении понятий "кража" и "мошенничество", он все же согласился с подходом Хомицкой.

– Когда я помещаю похищенную банковскую карту в терминал и набираю известный мне ПИН-код – все происходящее будет охватываться только статьей 158! – конкретизировал Яни.

По его словам, таким образом «мы усиливаем отрицание признания обманного доступа к имуществу обманным способом хищения».

Выступавшие не пришли к единому мнению и по вопросу определения места совершения преступления с безналичными средствами. В проекте постановления было предложено на выбор два варианта: место нахождения того, кто совершил преступное деяние (в тот самый момент), либо фактический адрес банка, в котором был открыт счет. Как заметил подключившийся к обсуждению замгенпрокурора РФ Леонид Коржинек, первый вариант вполне «универсален». А взявший слово судья Томского областного суда Андрей Архипов сказал, что преступление вообще может быть совершено «в самолете» – по смартфону. И «отталкиваться» от адреса банка в данном смысле гораздо проще.

Что касается четкого определения момента совершения кибермошенничества, Коржинек считает его – как и все другие типы мошенничества – оконченным именно с момента завладения имуществом. Делать исключение для одного вида преступлений неверно, уточнил замгенпрокурора, поддержав позицию Павла Яни.

Ряд разъяснений проекта постановления также относится к банковской сфере. Так, пределы действия ст. 159.1 УК РФ «в результате большого спора», как сообщил Яни, было решено сузить. По солидарному мнению выступавших, кредиторами могут являться только «полноценные» кредитно-финансовые учреждения. А никак не микрофинансовые организации или граждане, заключившие договор между собой.

Замминистра юстиции Юрий Любимов поддержал проект с замечаниями непринципиального характера. А Вячеслав Лебедев предложил избрать редакционную комиссию для работы над документом (что и было сделано), который предполагается вновь вынести на обсуждение одного из ближайших заседаний пленума ВС РФ.