Полет нормальный

Недельное использование Россией иранской авиабазы Хамадан привело среди прочего к серьезному юридическому спору. США предположили, что подобные действия РФ нарушают резолюцию 2231 Совета Безопасности ООН, принятую для решения иранской ядерной проблемы. Россия с этим не согласна.

Резолюция, притянутая «за уши»

Авиабаза Хамадан использовалась для осуществления боевых вылетов в Сирию, в ходе которых наносились удары по позициям ИГ и «Джебхат ан-Нусры» (запрещенных в Российской Федерации). На сегодняшний день российские самолеты вернулись обратно[1], и использование базы приостановлено.
Данная военная операция вызвала бурную реакцию со стороны американского внешнеполитического ведомства, за которой последовал не менее резкий ответ представителей российского Министерства иностранных дел. Помимо привычного для обостренной внешнеполитической риторики обмена колкими оценочными суждениями, аргументация оппонентов лежала и в юридической плоскости.
Официальный представитель Госдепа США Марк Тонер указал, что использование Россией авиабазы Хамадан, возможно, является нарушением резолюции 2231 Совета Безопасности ООН. С этим категорически не согласен российский МИД. Он настаивал на том, что «нет никаких поводов подозревать Россию в нарушении резолюции»[2]. Ссылки на нее «притянуты за уши», и «американцам надо повнимательнее» прочитать документ[3].
На фоне многочисленных решений Совбеза по Ирану эта резолюция 2231 стоит особняком. Будучи принята 20 июля 2015 года, она утвердила разработанный группой E3/EC+3 (ФРГ, Великобритания, Франция / ЕС плюс Китай, Российская Федерация, США) и Ираном Совместный всеобъемлющий план действий, направленный на достижение амбициознейшей цели — раз и навсегда решить иранскую ядерную проблему. Резолюция отменяет положения предыдущих резолюций Совбеза по иранскому ядерному вопросу и вводит обязательный для всех государств-членов ООН новый режим запретов и ограничений, рассчитанный на десять лет. Предполагается, что если за этот срок не будет возобновлено действие прежних резолюций, а это возможно в случае нарушения нового режима, Совет Безопасности завершит рассмотрение иранской ядерной проблемы.
В Приложении Б к Резолюции представлено Заявление группы E3/EC+3, которое содержит перечень конкретных видов деятельности, прямо или косвенно связанных с иранской ядерной программой, в которых государства-члены ООН могут участвовать или которые они могут разрешать только при условии получения в каждом конкретном случае заблаговременного одобрения со стороны Совета Безопасности. Таким образом, нужно разобраться, подпадают ли действия России под сферу применения этого решения Совбеза или нет.

В интересах международного сообщества

Пункт 5 Приложения к резолюции 2231 распространяет действие разрешительного режима на «прямую или косвенную поставку, продажу или передачу со своей территории, или своими гражданами, или с использованием морских или воздушных судов под их флагом Ирану, или для использования в Иране, или в его интересах любых… боевых самолетов». Использование базы Хамадан как промежуточного пункта для осуществления боевых вылетов российских военно-космических сил в Сирию ни прямо, ни косвенно поставкой, продажей или передачей боевых самолетов не является. Именно на это делается упор в официальных ответах и комментариях.
В ряде сообщений официальных лиц[4] встречается и довод о том, что боевые самолеты не передаются Ирану, не предназначены для использования в Иране или в интересах Ирана. Исходя из логики текста пункта 5, этот аргумент может быть исключительно альтернативным. То есть, если все же действия России можно было бы считать «поставкой, продажей или передачей», то они все равно не подпадали бы под действие разрешительного режима, установленного данной резолюцией. При использовании этого аргумента, однако, неизбежно возникает вопрос о том, можно ли считать, что данная военная операция осуществляется не «в интересах» Ирана?
Конечно, путем телеологического толкования резолюции 2231 можно выйти на то, что имеется в виду в интересах исключительно Ирана, в то время как военная операция против террористических группировок в Сирии проводится в интересах Сирии и, более того, в интересах всего международного сообщества. Между тем стоит повторить, что само использование данного довода избыточно и может только ослабить российскую позицию.

Политический демарш

Согласно резолюции 2231 перечень подпадающих под действие разрешительного режима действий не исчерпывается поставкой, продажей и передачей самого оружия или боевой техники. Он охватывает также предоставление Ирану «технической подготовки, финансовых ресурсов или услуг, консультаций, других услуг или помощи, связанных с поставкой, продажей, передачей, производством, обслуживанием или использованием оружия и связанных с ним материальных средств, описанных в настоящем подпункте».
Однако и под указанные в этой части виды деятельности взаимодействие России и Ирана не подпадает.
Во-первых, обратимся к систематическому толкованию второго предложения пункта 5. В нем указывается на обслуживание не любого оружия, а «описанного в настоящем подпункте». Следует подчеркнуть: не перечисленного, а описанного. Выше в этом подпункте речь идет только о той технике или оружии, которые передаются Ирану, для использования в Иране или в его интересах. Соответственно, возможные расчеты с иранской стороной по поводу использования авиабазы и обслуживания российских самолетов под действие этого ограничения не подпадают.
Во-вторых, текст второй части нормы, закрепленной в пункте 5, является очень широким и требует толкования. Что касается принципов толкования этих положений, то их можно извлечь из текста Совместного всеобъемлющего плана действий, который является Приложением А к резолюции 2231. В частности, группа E3/EC+3 и Иран обязуются выполнять данный план «добросовестно, в конструктивной атмосфере и на основе взаимного уважения». А также «воздерживаться от любых действий, не соответствующих букве, духу и цели данного СВПД (Совместного всеобъемлющего плана действий — В.Р.), которые подорвали бы его успешное выполнение». Таким образом, текст пункта 5 подлежит не только грамматическому, но и телеологическому толкованию. Целью плана является решение иранской ядерной проблемы. Соответственно, возможное взаимодействие России и Ирана, связанное с обслуживанием российских боевых самолетов, которые участвуют в операциях в Сирии в интересах всего международного сообщества, не должно рассматриваться как подпадающее под действие разрешительного режима, установленного в резолюции 2231.
В-третьих, сотрудничество с Ираном по использованию авиабазы осуществляется во исполнение другой резолюции Совета Безопасности ООН — 2249[5]. В этой резолюции, принятой 20 ноября 2015 г., Совбез призвал государства-члены «принимать все необходимые меры» на контролируемых ИГ и Ан-Нусрой территориях в Сирии и Ираке. Более того, «удвоить» «свои усилия по предупреждению и пресечению террористических актов, совершаемых непосредственно ИГИЛ» и другими террористическими группами, и «ликвидировать надежное прибежище, которое они создали себе на значительных частях Ирака и Сирии». Российско-иранское сотрудничество в части использования военно-космическими силами РФ базы Хамадан как раз и является мерой, направленной на повышение эффективности усилий по борьбе с террористическими организациями на территории Сирии.
Все эти доводы позволяют сделать вывод о том, что если вопрос о правомерности этого российско-иранского хода в сирийском конфликте и будет поставлен перед Советом Безопасности (что очень маловероятно), это станет исключительно политическим демаршем, не имеющим под собой правовых оснований. Вся ситуация с публичным высказыванием недовольства в отношении действий Российской Федерации и выражением сомнения в части их правомерности выглядит как попытка любыми средствами подорвать растущий авторитет России в борьбе с террористическими группировками в Сирии и обнажает неспособность или нежелание объединить усилия на этом фронте. Либо как минимум не предавать остракизму успехи в подавлении этой всемирной угрозы.