Поиск
Приравнять дознавателя к судье
26.02.2016
«Судимость отца за уклонение от уплаты алиментов влечет препятствия для назначения его детей <…> на должность судьи, следователя, прокурора», — так сегодня в Госдуме зампред Верховного суда РФ Владимир Давыдов объяснял социально близким депутатам новый для российского законодательства вид освобождения от уголовной ответственности — «в связи с применением иных мер уголовно-правового характера». Эта инициатива ВС в случае принятия позволит фигурантам части [1] уголовных дел добиться их прекращения по нереабилитирующим основаниям без формального получения судимости. Условия — возмещение ущерба или иной способ загладить причиненный вред. Принимать решение об освобождении от ответственности в ряде случаев сможет начальник органа дознания.
Этот подход — такое расширение полномочий дознавателя — в штыки встретило Правовое управление Госдумы. Верховный суд вносит предложение, которое противоречит ст. 49 Конституции, ведь по ней гражданин считается невиновным, пока иное не будет установлено вступившим в законную силу приговором суда, следует из заключения думских правоведов. А тут предполагается внесудебное признание гражданина преступником.
С этим доводом, как ни странно, на пленарном заседании никто не спорил. Обсуждали детали.
Думский Комитет по законодательству и Правовое управление указывали, что предложения ВС создают конкуренцию норм внутри Уголовного кодекса. В нем уже есть нормы о том, что деятельное раскаяние и примирение с потерпевшим ведут к благоприятному для фигуранта уголовного дела результату.
Давыдов из ВС такую критику не вспоминал. Он полемизировал, не упоминая оппонентов. «[Новое] основание освобождения может быть применено при отсутствии условий для прекращения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием или в связи с примирением, то есть по иным основаниям», — говорил судья.
Его вернули к сути. «Зачем такая конкуренция норм?» — поинтересовался депутат-коммунист Константин Лазарев.
— Тут особой конкуренции нет, — ответил Давыдов. По его словам, практика показывает, что нормы о деятельном раскаянии и примирении с потерпевшим применяются очень редко. «Может быть, как раз ввиду того, что нет третьего, где не просто прекращение без последствий, а прекращение с последствиями, как это было в советском кодексе с применением мер административной ответственности», — сказал Давыдов. Но не стал объяснять депутатам, почему ВС не предложил восстановить советскую формулу, а придумал создание неких «иных мер уголовно-правового характера».
Верховный суд в лице Давыдова уверял депутатов, что подобное расширение диапазона возможностей судебно-следственных органов повысит эффективность правоприменения. Ежегодно по разным нереабилитирующим основаниям суды прекращают порядка 220 000-240 000 уголовных дел, приводил статистику Давыдов.
Коммунист Юрий Синельщиков, в 1994-2003 годах являвшийся заместителем и первым замом прокурора Москвы, подтвердил, что следователи и дознаватели практически не используют возможности прекращения дел в связи с примирением с потерпевшим и деятельным раскаянием, перекладывая ответственность за такие решения на суд. Однако причину он видит не в плохих законах. «Руководители следственных органов всех уровней, в целях предупреждения мздоимства, запрещают прекращать дела по нереабилитирующим основаниям», — говорил он.
Синельщиков считает, что проблема решается просто. «Для гуманизации карательной практики надо обязать органы расследования шире использовать действующие нормы, а не придумывать новые», — отрезал он. Предложения ВС неадекватны, по его мнению, и с точки зрения сокращения числа граждан с судимостью. «Проблему можно решить совершенно просто, — вновь дал бесплатный совет Синельщиков. — [Нужно] внести изменения в ст.86 УК, где предусмотреть, что лицо, осужденное за совершение преступления небольшой тяжести, не считается судимым».
Этот рецепт думскому большинству не подошел. Законопроект ВС был одобрен в первом чтении. Заодно депутаты частично выполнили поручение президента Владимира Путина и поддержали декриминализацию четырех статей УК.
