Расстрел демонстрантов: преступление без срока давности

Шестидесятилетие Венгерского восстания 1956 года дает хороший повод поговорить о том, как это кровавое противостояние оценивается юстицией современной Венгрии. Тем более что лишь в текущем году была поставлена точка в процессе, которому, по всей вероятности, суждено стать последней попыткой привлечь к ответственности тех, кто подавлял восстание. Тех, кто дожил до краха социализма, судили за военные преступления и преступления против человечности. Впрочем, реально наказаны были лишь единицы.

Международное право для национального восстания

Революция и ее ликвидация унесли жизнь нескольких тысяч венгров. Многие погибли в ходе боев между революционными отрядами и Советской армией. Немалую часть жертв составляют мирные демонстранты, по которым правительственные силы открывали огонь в первые дни восстания, а также репрессированные после его подавления[1]. После мирного демонтажа однопартийной системы в 1989 году родственники застреленных демонстрантов и пострадавших от репрессий потребовали найти и наказать виновных в этих преступлениях.

Первое расследование по событиям 1956 года было открыто через несколько месяцев после мирной смены власти. По запросу отделения партии «Венгерский демократический форум» в городе Мошонмадьяровар МВД провело проверку действий капитана Венгерской народной армии Иствана Дудаша, который был командиром местной воинской части в момент массового расстрела горожан 26 октября 1956 года (тогда погибло не менее 55 человек). Министерство признало применение военными оружия необоснованным, однако отказалось предъявить обвинение Дудашу в убийстве из-за истечения 15-летнего срока давности[2].

Проблему сроков давности венгерские законодатели и суды пытались решить в течение целого десятилетия, в то время как судебные процессы над участниками расстрелов и репрессий начинались, приостанавливались и вновь возобновлялись. В результате количество законов, принятых для того, чтобы сделать возможным уголовное преследование, оказалось едва ли не больше количества обвинительных приговоров.

Сначала венгерский парламент восстановил сроки давности в отношении государственной измены, убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего. Срок должен был исчисляться заново, если государство с декабря 1944 по май 1990 года воздерживалось от уголовного преследования за эти преступления по политическим причинам. Этот закон позволял судить участников подавления восстания по Уголовному кодексу социалистической Венгрии. Однако перед тем как подписать закон, президент страны отправил его на проверку в конституционный суд. Последний признал закон неконституционным, поскольку он противоречил запрету придания обратной силы уголовному закону. Было отдано предпочтение принципу правовой определенности перед неизбежно «неполной и субъективной справедливостью». Суд также подверг критике неопределенный критерий «политической причины» отказа от уголовного преследования. При этом суд исходил из формального преемства социалистического и нового демократического государств: последнее должно быть связано действиями и бездействием первого, в том числе в области преследования за преступления[3].

Парламент дважды пробовал обойти судебный запрет. Сначала условие восстановления срока давности было изменено на отсутствие у потерпевших от преступлений, совершенных функционерами коммунистического режима, фактической возможности заявить о них до того момента, когда этот режим прекратил свое существование. Затем Национальное собрание обязало прокуратуру начать уголовное преследование бывших агентов венгерского правительства за безнаказанные преступления, совершенные ими в 1956 году. Обе инициативы были заблокированы КС.

В 1993 году парламент и конституционный суд наконец нашли определенный компромисс: было решено оценивать события 1956 года по международному праву – как не имеющие срока давности военные преступления и преступления против человечности.

Один за всех

Этот шаг позволил начать первый процесс по расстрелам демонстрантов. Перед судом предстали 12 человек из отряда рабочей милиции, который в декабре 1956 года открыл огонь по толпе в городе Шалготарьян. Осуждены к лишению свободы из них были только двое. Однако и эти приговоры вскоре были пересмотрены, а производство по другим делам прекращено из-за разногласий в интерпретации международного права.

Несколько лет различные судебные инстанции пытались разрешить вопрос о применимости к восстанию Женевских конвенций 1949 года, нарушение общей 3-й статьи которых (устанавливающей минимальные гарантии защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера) было вменено участникам расстрелов. При этом венгерские законодатели и судьи исходили (как считают некоторые исследователи, ошибочно) из тождественности нарушения 3-й статьи Женевских конвенций и преступлений против человечности. В результате вопрос о возможности осуждения обвиняемых по международному праву был поставлен в зависимость от характеристики венгерского восстания и последовавших за ним событий в качестве вооруженного конфликта в значении Женевских конвенций[4].

На изучение этой проблемы ушло еще четыре года. После того как летом 1999 года Верховный суд Венгрии наконец пришел к выводу, что вооруженный конфликт (немеждународного характера) имел место еще до советского военного вмешательства 4 ноября 1956 года, удалось довести до конца процессы лишь против троих участников расстрелов, признанных таким образом виновными в преступлениях против человечности[5]. В том числе и Иствана Дудаша, с которого в 1989 году и началось расследование. И лишь один из них – капитан Янош Корбели – отбыл наказание. Единственный отправленный в тюрьму участник подавления восстания был осужден за относительно небольшой инцидент – пытаясь разоружить группу повстанцев, захвативших полицейский участок в городе Тата, он приказал открыть огонь и лично убил одного из противников. Не удивительно, что Европейский суд по правам человека признал квалификацию деяний осужденного в качестве преступления против человечности нарушением статьи 7 Европейской конвенции, запрещающей наказание без законного основания[6].

Дело министра

На этом история тщетных попыток наказать виновных в расстрелах революционеров могла бы закончиться. Однако в 2010 году двое венгерских журналистов показали документальный фильм о Беле Биску, министре внутренних дел Венгерской народной республики (1957-1961 годы). В нем бывший функционер откровенно высказал свои взгляды на события 1956 года, назвал их контрреволюцией и оправдал репрессии против ее участников[7].

Признания 89-летнего Биску, давно жившего на пенсии, вновь всколыхнули дискуссию о коммунистических преступлениях. Оказалось, что бывший министр остался единственным дожившим до наших дней высокопоставленным чиновником, участвовавшим в подавлении восстания. Появление Биску в общественном пространстве совпало по времени с победой на выборах в венгерский парламент партии «Фидес» Виктора Орбана, которая использовала антикоммунистическую риторику при продвижении радикальной конституционной реформы. Верный своим прежним убеждениям 90-летний пенсионер оказался удобным инструментом для реализации идеи «национального возрождения» через осуждение советских оккупантов и их приспешников. В преамбуле новой конституции Венгрии был закреплен отказ от сроков давности по преступлениям, совершенным «коммунистической диктатурой» против венгерского народа и его граждан.

Для запуска нового процесса был принят специальный закон о привлечении к ответственности за преступления против человечности согласно их определению в статуте Нюрнбергского Международного военного трибунала[8].

В сентября 2012 году прокуратура предъявила Биску обвинение в соучастии (в форме отдачи приказов) в расстрелах двух мирных демонстраций в декабре 1956 года. Позиция прокуратуры заключалась в том, что в составе временного исполнительного комитета Венгерской социалистической рабочей партии Биску участвовал в организации отрядов рабочей милиции специально для проведения внесудебных расправ над сторонниками восстания. В ходе следствия и суда бывший министр находился под домашним арестом.

Спустя полтора года Биску был приговорен судом к пяти с половиной годам заключения за совершение военных преступлений[9]. Однако процесс Биску этим не закончился. В 2015 году суд вышестоящей инстанции отменил приговор, сославшись на недоказанность обвинения в отдаче приказов о совершении расстрелов (оно было основано лишь на заключении историка и не было подтверждено документами или свидетельскими показаниями), и направил дело на пересмотр. При новом рассмотрении суд отклонил обвинения в соучастии в расстрелах, но возложил на бывшего министра ответственность за то, что он помог убийцам (из числа рабочей милиции) избежать наказания, и приговорил его к двухлетнему условному заключению[10].

31 марта 2016 года 94-летний Биску умер, не дождавшись рассмотрения апелляции на второй приговор.

Политический итог

Процесс над престарелым бывшим министром сопровождался ожесточенными политическими спорами. Решительнее всех за осуждение Биску выступала националистическая партия «Йоббик», известная, в частности, симпатиями к союзнику Гитлера адмиралу Хорти (диктатор Венгрии в 1920-1944 годах). Еврейское происхождение Биску давало повод для подозрений в том, что инициаторы его уголовного преследования движимы в том числе и антисемитскими мотивами. Наряду с основным процессом Биску был подвергнут уголовному преследованию за отрицание коммунистических преступлений из-за его критики восстания 1956 года.

Дело Биску еще ожидает детального анализа со стороны специалистов по международному уголовному праву. Но уже сейчас можно подвести итог 25-летним попыткам воздать должное людям, которые пытались остановить народное восстание и затем помогли советским войскам подавить его сопротивление. Они скорее разочаровывают. Многочисленные законы и судебные решения, годы следствия лишь помешали нескольким десяткам отставных офицеров и милиционеров и одному министру спокойно жить на пенсии. Родственники жертв расстрелов и репрессий вместо официального признания преступлений против их родных и морального удовлетворения от свершившегося правосудия получили лишь затянувшиеся на десятилетия процессы, за небольшим исключением не окончившиеся ничем.

Эта относительная неудача венгерского правосудия вызвана, прежде всего, позицией судей конституционного суда, которые (в отличие от своих коллег из Чехии и Германии) формальным толкованием принципа правовой определенности закрыли возможность судебного преследования за дозволенные прежним режимом преступления по внутреннему праву. Ограниченные КС в выборе оснований для уголовной ответственности, венгерский парламент и юстиция попытались найти их в международном праве сорокалетней давности. Но его имплементация и применение сопровождались многочисленными противоречиями и ошибками и дали более чем скромный результат.

Многие исследователи объясняют слабость венгерской декоммунизации[11] ненасильственной и эволюционной сменой режима. Первый демократически избранный премьер-министр Венгрии Йожеф Анталл однажды в ответ на упрек в том, что декоммунизация в стране идет не слишком быстро, саркастически заметил: «Вам, дорогие друзья, следовало бы сделать революцию».

Тем не менее, по сравнению с нашей страной, где со времен Хрущева не было предпринято ни одной попытки привлечь к суду организаторов и исполнителей политических репрессий советского времени, даже эти небольшие усилия по восстановлению правосудия не могут не вызывать уважения.