Поиск
Разрешение на строительство россиянам предлагают просить… в Париже
25.06.2018
25 декабря 2015 года на заседании Совета при Президенте РФ по культуре и искусству глава государства совершенно обоснованно поручил Правительству РФ обеспечить соблюдение положений Конвенции об охране культурного и природного наследия 1972 года, требований практического руководства по выполнению этой Конвенции, а также решений Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО в отношении включенных в Список всемирного наследия ЮНЕСКО объектов культурного наследия, расположенных на территории нашей страны.
В результате на свет появился законопроект с громоздким названием «О внесении изменений в Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (в части установления порядка выполнения международных обязательств, вытекающих из Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия от 16 ноября 1972 года)».
Нужно сразу отметить, что подходы к определению ценности объектов культурного наследия, к мерам по их охране, да и сами понятийные аппараты Конвенции ЮНЕСКО 1972 года и отечественного закона об объектах культурного наследия различаются вплоть до полной несовместимости.
Российский закон знает такие категории объектов культурного наследия, как памятники (отдельные постройки, здания и сооружения с исторически сложившимися территориями, мемориальные квартиры, мавзолеи, отдельные захоронения, произведения монументального искусства, объекты науки и техники, объекты археологического наследия), ансамбли (четко локализуемые на исторически сложившихся территориях группы изолированных или объединенных памятников, строений и сооружений, произведения ландшафтной архитектуры и садово-паркового искусства, некрополи, объекты археологического наследия) и достопримечательные места (творения, созданные человеком, или совместные творения человека и природы, в том числе места традиционного бытования народных художественных промыслов, центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки, памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов). У всех объектов культурного наследия есть четкий перечень входящих в их состав объектов и предметов, а также утвержденные уполномоченными органами границы территории объекта культурного наследия.
Конвенция ЮНЕСКО 1972 года представляет собой международный договор и как таковая не обязана учитывать специфику национального законодательства каждой участвующей в ней страны. Тем же объясняется и общий характер многих ее норм и определений, а также необходимость принятия «подзаконного акта», разъясняющего порядок применения Конвенции – руководства по ее выполнению, утверждаемого Комитетом всемирного наследия ЮНЕСКО. Это руководство, среди прочего, допускает включение в Список всемирного наследия так называемых серийных объектов, объединяющих в себе две или более составных частей. При этом состав серийных объектов может быть определен в весьма общем виде, и уж точно никто в ЮНЕСКО не станет утруждаться закреплением границ территорий таких объектов на местности. В Список всемирного наследия входят, например, такие расположенные в России объекты, как Исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним группы памятников, Исторический центр Новгорода и памятники окрестностей, Белокаменные памятники Владимиро-Суздальской земли и церковь Бориса и Глеба в Кидекше, Соловецкий исторический и культурный комплекс, Цитадель, старый город и крепостные сооружения Дербента, Исторический центр Ярославля, Куршская коса в Калининградской области, Геодезическая дуга Струве (в России – участок дуги на острове Гогланд в Финском заливе). В то же время остается загадкой, где именно, с точки зрения ЮНЕСКО, лежат рубежи, скажем, Исторического центра Санкт-Петербурга – на Фонтанке, на Обводном канале или, может, вовсе на полупересохшей речке Волковке в Купчино?
Можно лишь предполагать, ставили ли авторы законопроекта перед собой такие вопросы, но к их разрешению они подошли с решительностью Александра Македонского, услышавшего пророчество о гордиевом узле. А давайте, сказали авторы, просто приравняем территории объектов культурного наследия, установленные в соответствии с российским законом, к территориям объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, и пусть их границы совпадают, что бы это ни значило. Тут и ЮНЕСКО облегчение – не надо думать, где их объекты начинаются и заканчиваются, и поручение главы государства выполнено – настает полная гармонизация международного и российского законодательства и имплементация наилучших практик.
Однако сложившуюся благостную картину портит одно соображение: а ну как историко-культурная экспертиза выявит, что границы объекта культурного наследия установлены некорректно и, например, исторический центр Санкт-Петербурга действительно заканчивается в Купчино? Что в такой ситуации делать с границами объекта культурного наследия из списка ЮНЕСКО? Ставить ЮНЕСКО перед фактом, что границы объекта изменились, или, наоборот, просить ЮНЕСКО согласовать их изменение, трепеща в предвкушении возможного отказа? Нет ответа…
Тем не менее, разобравшись по методу Александра Великого с границами объектов из списка ЮНЕСКО, авторы законопроекта двинулись еще дальше по пути гармонизации российского законодательства с международным – ввели так называемые буферные зоны объектов культурного наследия из списка ЮНЕСКО. Как видно из законопроекта, эти буферные зоны – не что иное, как уже известные нашему правопорядку охранные зоны, зоны регулирования застройки и хозяйственной деятельности и зоны охраняемого природного ландшафта такого объекта культурного наследия, только теперь они называются красивее и изменяться могут с согласия Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. Государственный суверенитет Российской Федерации? Нет, не слышали…
Однако вишенкой (точнее, тыковкой) на этом экзотическом законодательном торте является новелла о том, что проектная документация, подготовленная для проведения строительных работ в границах территории объекта культурного наследия, включенного в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, подлежит оценке воздействия указанных работ на выдающуюся универсальную ценность объекта; оценка проводится до начала строительных работ; заказчик работ, подлежащих оценке, оплачивает ее проведение; порядок проведения оценки, требования к оценщикам устанавливаются Правительством РФ; документация, подготовленная по результатам оценки, направляется в федеральный орган охраны объектов культурного наследия для согласования и дальнейшего направления в Комитет всемирного наследия ЮНЕСКО до начала таких работ; начало соответствующих работ возможно после принятия Комитетом всемирного наследия положительного решения по направленным материалам.
Проще говоря, авторы законопроекта предлагают получать согласие Комитета всемирного наследия на проведение абсолютно любых строительных работ на территории объектов культурного наследия из списка ЮНЕСКО. Понадобится ли асфальт в центре Петербурга положить, трубы прогнившие сменить, даже ямочный ремонт на проезжей части провести – пишите в Париж, площадь Фонтенуа, 7 и надейтесь, что не откажут. А что делать, если откажут, и где отказ обжаловать – про то в законопроекте ни слова. На Министерство культуры точно рассчитывать не приходится, раз оно само отдает свои полномочия Комитету всемирного наследия. Нельзя также не отметить открывающуюся для определенных лиц возможность заработка на проведении оценки воздействия строительных работ на объекты культурного наследия. Многие из этих лиц нам уже знакомы и часто мелькают в средствах массовой информации, ведя абсолютно бескорыстную борьбу за все хорошее и против всего плохого в городской среде.
Как видно на примере минкультовского законопроекта, межвидовое скрещивание может дать положительный эффект только в биологии. В юриспруденции же бездумное заимствование иностранных или международных правовых институтов без учета национальной специфики подобно спариванию ужа с ежом – ничего, кроме колючей проволоки, не получится. Что же до исполнения поручения Президента РФ путем составления такого законопроекта, то тут приходит на ум совсем другая русская пословица – об альтернативно одаренном человеке, которому поручили молиться Богу.
