Резонансное дело сына судьи АСГМ построено на противоречивых показаниях «досудебщика»

В Московском областном суде идет процесс по резонансному уголовному делу 21-летнего Николая Кондрата, сына судьи АСГМ Елены Кондрат и экс-заместителя генпрокурора РФ Ивана Кондрата. На скамье подсудимых молодой человек оказался вместе со своим предполагаемым сообщником Григорием Воскресенским. На двоих им инкриминируется сразу несколько статей Уголовного кодекса РФ — от умышленного повреждения имущества, соучастия и приготовления к преступлению и использования фальшивых документов до приготовления к убийству и непосредственно убийства.

Адвокаты обвиняемых (интересы Кондрата представляет Марина Русакова, а интересы Воскресенского — Геннадий Минин и Тимур Фидаров) убеждены в невиновности своих подзащитных, но пока предпочитают сдержанно оценивать перспективы развития судебного процесса. Говорят, что для оправдательного приговора все уже есть в материалах дела и что процесс обещает быть долгим. Слишком много нестыковок и противоречий в показаниях Никиты Мацнева, на показаниях которого строится версия обвинения. Сам Мацнев после досудебного соглашения получил за убийство Кирилла Игитханяна по приговору Луховицкого районного суда Подмосковья 8,5 года колонии строгого режима. 

Эта история началась в первых числах октября 2020 года, когда на Кутузовском проспекте в Москве инспекторы ДПС и примкнувшие к ним сотрудники ФСБ (свое участие они пояснили потом неким поступившим к ним сигналом) остановили автомобиль с водителем и двумя пассажирами, одним из которых был Николай Кондрат. За рулем сидел Кирилл Игитханян, работавший в семье Кондрат водителем. Он предъявил документы сотрудника СКР и так называемую непроверяйку — талон, запрещающий досмотр транспортного средства. Документы вызвали подозрения, и всех троих доставили в ближайший отдел полиции. Под утро задержанных отпустили. Игитханяну, несмотря на все его заверения о подлинности документов, не поверили и взяли с него подписку о невыезде.

Через несколько дней труп Игитханяна с пятью ножевыми ранениями был найден в лесополосе вблизи подмосковных Луховиц. В конце декабря того же года Кондрат и Воскресенский стали фигурантами уголовного дела об убийстве. Причем обвинение строилось в основном на показаниях Никиты Мацнева, признавшегося, что он является непосредственным исполнителем преступления. Мацнев пояснил, что согласился убить человека за 80 тыс. рублей. По его словам, Кондрат принял решение об устранении Игитханяна, поскольку тот выполнял конфиденциальные поручения сына судьи и мог рассказать об этом полиции и ФСБ, будучи у них на крючке после задержания на Кутузовском проспекте. На встречу с Игитханяном Мацнев поехал не один, а нанял в качестве водителя на одну поездку своего знакомого Воскресенского. Обговаривая условия, Мацнев сказал лишь, что его надо повозить, а деньгами он не обидит. При этом из показаний Мацнева следует, что на месте преступления Воскресенский проявил необоснованную и ничем не объяснимую жестокость — нанес четыре ножевых ранения Игитханяну, причем, как установила экспертиза, все смертельные. Сам же Мацнев, хотя и нанялся киллером, ударил ножом только раз. Разумеется, удар нелетальный.

Необходимо отметить, что если Кондрат и Игитханян были знакомы достаточно давно (семейный шофер в свое время регулярно отвозил Николая в школу), то Мацнев вошел в их круг общения буквально за пару месяцев до убийства. Поводом послужил общий интерес к автомобилям и гонкам. Познакомил Кондрата с Мацневым Игитханян, о чем впоследствии, как говорят, пожалел — новый приятель стал «отодвигать» его от Кондрата.

Примечательно, что в ходе следствия Мацнев несколько раз менял свои показания, в то время как Воскресенский на всех допросах, в том числе и в суде, говорил одно и то же. Единственное, в чем Мацнев последователен, так это в том, что к нему применялось физическое давление. Трижды он заявлял о том, что его пытали, заставляя дать нужные показания на Кондрата. О том, что его вынудили дать такие показания под пытками, Мацнев заявил еще на очной ставке с Кондратом, которая была проведена через неделю после задержания всех троих.

Мацнев прямо заявил, что вынужден был оговорить Кондрата. Вот выдержка из его объяснений своему адвокату: «Я давал показания при допросе, изобличающие Кондрата, но дал их под давлением сотрудников, которые задержали меня. Мне были причинены телесные повреждения сотрудниками спецназа, применялась физическая сила, наносились удары руками и ногами по лицу, телу, в пах. В дальнейшем меня привезли в отдел полиции. Меня вновь били. Зафиксировали на полу стулом… Я почувствовал электрический ток… От меня требовали дать показания против Кондрата, а именно — что Кондрат осуществил заказ на убийство… В конечном итоге я сказал, что буду давать те показания, которые от меня требуют». Отметим, что по ходатайству защиты Мацнева последнему была проведена судебно-медицинская экспертиза. Она подтвердила факт нанесения побоев.

Впрочем, следственные органы не обратили внимания на факт применения силы к ключевому свидетелю обвинения. Проигнорировали они и ходатайство защиты о прекращении уголовного дела в отношении Кондрата ввиду непричастности последнего. Наоборот, сотрудники СКР с особым рвением собирали фактуру на сына судьи, чтобы хотя бы чем-то подкрепить противоречивые показания Мацнева. В итоге, как полагает защита Кондрата, необходимые доказательства были искусственно созданы.

Так, например, однажды у арестованного Мацнева появился новый сокамерник — уроженец Узбекистана, который впоследствии дал весьма ценные для следствия показания. Используя в письменной речи русский литературный язык, он сообщил, что Мацнев долгими зимними вечерами рассказывал, что работает на «большого» человека, который за хорошее вознаграждение поручил ему устранить одного из своих недоброжелателей и вдобавок планировал еще несколько убийств. Показания сокамерника Мацнева, который впоследствии тоже заключил «досудебку», заняли достойное место в уголовном деле.

По необъяснимой причине в разряд секретных свидетелей попал водитель «Яндекс-такси», который, как утверждал Мацнев, привез ему нож для убийства от Кондрата. В деле он фигурирует под оперативным псевдонимом. Впрочем, таксист, как оказалось, не смог предоставить необходимые показания. Не помогла даже процедура «активации памяти» — так в следственных документах назвали сеанс гипноза. Сторона защиты, как и близкие Кондрата, не устают благодарить безымянного свидетеля за выказанную им принципиальную позицию.

Мацнев, как уже было отмечено, в ходе предварительного следствия неоднократно менял показания. Причем не уточнял или дополнял, а именно в корне менял. Сначала нож ему якобы передал Кондрат через «Яндекс-такси». Но после неудачи с секретным свидетелем Мацнев вдруг «вспомнил», что лично приобрел орудие преступления в Брянске. Сначала координаты встречи, где потом произошло убийство, ему тоже передал Кондрат. Потом выяснилось, что координаты ему прислал Игитханян. Примеров подобных метаний в материалах уголовного дела достаточно.

Впоследствии Мацнев снова дал показания против Кондрата. Со его слов выходило, что Кондрат заказал ему убийство не только Игитханяна, но еще и губернатора Брянской области, а также главы одной из столичных районных управ и… федерального судьи. Судью, как показал Мацнев, Кондрат почему-то хотел застрелить исключительно из арбалета.

Мотив убийства, по версии следствия, у Кондрата был следующим. Он якобы не хотел, чтобы Игитханян распространял некую порочащую семью Кондрат информацию. На очной ставке защита Кондрата попыталась выяснить у Мацнева, какой же информацией мог располагать Игитханян, что поплатился за это головой. Следователь снял этот вопрос, как и еще два десятка других…

Следствие, как убеждена защита Николая Кондрата, подгоняло задачу под ответ. А недостающие для этого данные «закрыло» досудебным соглашением. Вокруг этого документа тоже происходили странные события. Перед тем как написать заявление о «досудебке», Мацнев отказался от адвоката по соглашению. По закону это может произойти только после консультаций с адвокатом, и на заявлении должна стоять и его подпись. Ни того, ни другого сделано не было, что лишает документ какой-либо юридической силы. При этом еще и написан был этот, с позволения сказать, юридический документ в противоречии с каким-либо здравым смыслом. Согласно досудебному соглашению, Мацнев брал на себя обязательства изобличить виновного и опознать орудие убийства. Но при этом едва ли не в первых строках «досудебки» идут слова о том, что «в настоящий момент Мацнев признает факт причинения им телесных повреждений убитому и отрицает факт организации убийства Кондратом…».

Как заметила в разговоре с корреспондентом L.R адвокат Николая Кондрата Марина Русакова, «институт досудебного соглашения в том виде, в котором он существует сегодня, когда оговаривают невиновных, аморален и порочен, а у людей, которых оговаривают, практически нет защиты».

Судебный процесс над Кондратом и Воскресенским только начался. L.R будет следить за развитием событий.