«Смерть корпоративного права». Второй КСОЮ принял резонансное решение

Второй кассационный суд общей юрисдикции своим определением создал прецедент в частноправовых отношениях, который при дальнейшем рассмотрении в Верховном суде РФ точно обратит на себя внимание и вызовет обсуждения. Если решение устоит, то в будущем бенефициаров без процедур банкротства смогут привлекать к солидарной ответственности за действия компании. Спор касается неисполнения договора об оказании юридических услуг, и Замоскворецкий суд Москвы применил позицию ВС, которая используется в делах о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках процедур банкротства.

Акционер как выгодоприобретатель

Суть дела такова: адвокат и гражданин Израиля Олег Левинсон в 2016 году заключил с кипрской компанией «Бетафин Лимитед» договор на оказание юридических услуг — представительство в судах, правоохранительных органах и ФССП. Оплату труда представителя зафиксировали на уровне 5,75% от сумм, которые взыщут по исполнительным производствам, если им посодействовал адвокат.

Все шло хорошо вплоть до 2022 года — услуги оказывались и оплачивались со счета компании. Однако в 2022 году «Бетафин Лимитед» решила расторгнуть договор с адвокатом. Левинсон же посчитал, что ему не выплатили процент за возбуждение нескольких исполнительных производств и за подготовленные жалобы. Адвокат подал иск в Замоскворецкий райсуд Москвы о взыскании неосновательного обогащения и упущенной выгоды. И потребовал взыскать все это как с компании, так и с ее бенефициара солидарно. Общая сумма требуемых выплат по искам составила более 100 млн рублей — в том числе €50 тыс. за подготовку жалобы в ВС РФ и €80 тыс. за подготовку иска в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ.

Как утверждал истец, бенефициар  — резидент Монако  — был фактическим заказчиком его работ, так как он ставил адвокату задачи, именно с ним согласовывалась стратегия представителя, он же получал результаты работы и на его имя выставляли счета. Кроме того, бенефициар является владельцем 100% акций компании. А значит он, по мнению истца, является конечным выгодоприобретателем от услуг адвоката. При этом в действительности 100% акций компании владеет панамская компания Fontana, а не солидарный ответчик. Замоскворецкий суд при принятии иска арестовал все активы бенефициара, стоимость которых многократно превышала цену иска, отметил представитель ответчика Максим Саликов.

В своем решении Замоскворецкий суд сослался на определение судебной коллегии по экономическим спорам (СКЭС) ВС РФ № 302-ЭКС14-1472, которым разъясняется порядок установления аффилированности и подконтрольности лиц в делах о привлечении к субсидиарной ответственности в банкротстве. Так, там говорится о том, что контроль над компанией должен быть подтвержден лишь прямыми доказательствами — исходящими от бенефициара документами, в которых содержатся явные указания, адресованные должнику, относительно его деятельности.

Ответчики настаивают, что бенефициара компании нельзя привлечь к ответственности солидарно. Однако суд удовлетворил требования истца и заменил понятие субсидиарной ответственности на солидарную. Это решение устояло в апелляции, Второй КСОЮ также оставил его в силе. На очереди — Верховный суд РФ.

«Смерть корпоративного права и института юридического лица»»

В судебном заседании Второго КСОЮ, которое длилось довольно долго для кассации — более часа — спор между представителями сторон возник не только относительно субсидиарной и солидарной ответственности. Ответчики также обратили внимание судей под председательством Елены Бурковской на правовые основания участия адвоката Михаила Василеги в суде первой инстанции на стороне ответчика.

Как утверждал представитель «Бетафин Лимитед» Константин Семенко, адвокат Василега выписал ордер и самовольно выступал в суде. Семенко отметил, что ответчик позже получил решение Совета адвокатской палаты Краснодарского края о незаконности представления Василегой его интересов. Эти документы предоставили в апелляционную инстанцию, суд их принял, однако на заседании они уже отсутствовали и были признаны утраченными. Документы приобщили во второй раз, однако до сих пор в деле их нет, подчеркнул Семенко.

Истец Олег Левинсон, который лично приехал на заседание, заявил суду, что это не так, и документы в апелляционной инстанции якобы нашли и вернули, отказав в ходатайстве о приобщении их к делу.

По закону солидарная ответственность наступает, если такая обязанность или требования предусмотрены договором или законом. Однако Семенко подчеркнул, что в решениях судов нет ссылки на закон, которым установлена солидарная ответственность. «На прямой вопрос коллеге в апелляционной инстанции о том, какой нормой он руководствовался, заявляя такой иск, мне сказали: «ст. 322 ГК». Не уточнили, какой пункт, — рассказал представитель. — Однако ст. 322 не применима, так как бенефициар не является стороной этой сделки».

Представитель бенефициара — Юлия Соболева — обратила внимание на то, что согласно определению ВС № 302-ЭКС14-1472, если бенефициар своими действиями довел юридическое лицо до несостоятельности, то его можно привлечь к субсидиарной ответственности, но это будет в рамках публично-правовых отношений. В случае же договора между Левинсоном и «Бетафин Лимитед» речь идет о частноправовых отношениях. Кроме того, по мнению ответчика, в деле не содержится сведений о его неосновательном обогащении, а договор оказания юридических услуг — рамочный. Это следует из положений договора, где истец и ответчик согласовали, что первый будет получать поручения, прописанные в дополнительных соглашениях — и эти соглашения заключались. Правда, последнее Левинсон отверг в ходе заседания. Соболева подчеркнула, что истец — адвокат, и эта работа не предполагает предпринимательской деятельности, а значит, и упущенной выгоды.

«Если решения судов первой и апелляционной инстанций останутся в силе, то все собравшиеся будут причастны к смерти корпоративного права, институту юридического лица и принципу его ограниченной ответственности. Спор будет прецедентным, и в СОЮ у нас возникнет такая химера, как солидарная ответственность не по закону»,  резюмировал представитель ответчика Тимур Бурибаев. «Мы устанавливаем истину, мы никого не убиваем», — парировал в ответ истец Левинсон.

В своем выступлении Левинсон отверг все доводы ответчиков. По его словам, «загадочный адвокат» Василега законно участвовал в деле и действовал в интересах ответчика, договор между истцом и ответчиком не был рамочным, а являлся договором возмездного оказания услуг, так как в нем были указаны эти услуги и их стоимость. Суды признали, что бенефициар был заказчиком его работ, отметил Левинсон. Неосновательное обогащение истцом заявлено, по его словам, из-за одностороннего отказа от исполнения договора. Финансовые средства, как считает Левинсон, получили и незаконно удерживают — как бенефициар, так и его компания.

«На воде круги оставил прямоугольным кирпичом…»

«Пренебрежение утвержденными в законодательном порядке правовыми нормами со стороны судов, прямое предназначение которых — эти нормы соблюдать, сегодня создали прецедент. Он позволяет теперь переложить всю ответственность юридического лица вне рамок банкротства на его бенефициара. Так и хочется пошутить: на воде круги оставил прямоугольным кирпичом, с тех пор я больше не уверен ни в чем», — говорит представитель акционера Юлия Соболева.

«Это прецедентный спор, в котором суды не применяли нормы права, потому что в судебных актах нет никакого объяснения солидарному взысканию неосновательного обогащения, кроме указания на то, что ответчик является 100% бенефициаром компании «Бетафин Лимитед», — заявил представитель ответчика Максим Саликов.

«У каждой компании есть акционер, однако нормы корпоративного законодательства четко разграничивают ответственность компании и ее акционеров, что не допускает солидарного взыскания долгов юрлица с бенефициаров, — говорит он. — Если такая практика пойдет в народ, то нарушение любого договора будет влечь солидарное взыскание долга как с компании, так и с ее участников/акционеров, ведь они так или иначе являются бенефициарами должника и получают доход от своего бизнеса».

«В судебном заседании мы пытались донести до тройки, что суды не мотивировали свои выводы ни по одному из заявленных требований. К примеру, упущенную выгоду в размере €130 тыс. суды взыскали «на сдачу», а рассуждения их занимали один абзац по каждому требованию. Фактически спор разрешен формально, что сейчас жестко пресекается Верховным судом РФ. Что ж, будем обжаловать в ВС РФ», — резюмировал Саликов.