Поиск
"Судейское сообщество не простило мне обращения в суд!"
09.10.2018
Жаров был избран народным судьей в далеком 1987 году и зачислен в штат Печорского горсуда Коми АССР, где проработал пять лет, а в 1992 году стал судьей Люберецкого горсуда Московской области. Там он пробыл до 23 декабря 1994 года, когда ушел в отставку по собственному желанию. Затем, как рассказал Жаров журналисту L.R, ему пришлось "долго добиваться правильного подсчета стажа" – с учетом "северных". Все закончилось обращением в суд, где разбирательство затянулось на шесть лет. Решением Басманного райсуда Москвы от 17 декабря 2001 года стаж судейской работы Жарова был определен в виде 11 лет 2 месяцев и 5 дней. В то время, как шел судебный процесс, его личное дело было утеряно "в неразберихе 90-х" – и в архивы созданного в 1998 году Суддепартамента не попало.
Но большие проблемы у судьи-цивилиста начались сравнительно недавно: 14 марта 2017 года Жаров обратился с заявлением в Управление Суддепартамента о назначении ему пенсии как судье в отставке. Именно тогда и всплыл тот факт, что с 27 ноября 2002 года по 1 июля 2016 года ушедший на покой служитель Фемиды успешно трудился адвокатом.
– А что мне было тогда делать, на что жить? – задал в разговоре с репортером Legal.Report риторический вопрос перед заседанием Жаров. – И ведь в те годы нормы о запрете судье в отставке заниматься адвокатской деятельностью в нынешнем виде не существовало! Как только лично я узнал о ее появлении – сам прекратил статус адвоката.
Рассмотрение дела, как обычно, началось с десятиминутного доклада по его материалам, который не спеша прочитал председательствующий судья Владимир Зайцев. Из него следовало, что отставка Жарова была прекращена решением ККС Московской области от 13 апреля 2018 года. В вину бывшему судье – после получения подробного ответа на запрос в Адвокатскую палату Московской области – поставили нарушение требований, предъявляемых к судье п. 3 ст. 3 Закона о статусе судей. Что примечательно, статус адвоката Жаров получил еще 20 мая 1996 года, хотя собственно практиковать начал пятью годами позже.
Жаров не согласился с аргументами квалифколлегии и обратился в Верховный суд с административным иском об отмене ее решения. Истец ссылался на то, что оно основано на "неправильном применении и произвольном толковании пп. 5 п. 3 ст. 3 Закона о статусе судей во взаимосвязи с п. 4 названной статьи", которые не распространяются на него, поскольку он "не относится к категории судей, упомянутых в данных нормах закона". Жаров, помимо прочего, указал, что на учете в качестве судьи в отставке не состоял, причем за долгие годы он неоднократно обращался в Суддепартамент, прося взять его на учет, но безрезультатно. Решение ККС, убежден экс-судья, принято без учета мнения Суддепартамента, который к участию в деле не привлекался, а его мнение будто бы "необходимо". Не было выдано Жарову и удостоверение судьи. Вместе с тем истец отметил, что его личное дело судьи было утеряно еще два десятка лет назад – и это обстоятельство квалифколлегия вовсе оставила без внимания. Пожизненного денежного содержания он не получал.
Были у него и процедурные претензии к решению ККС: оно, по мнению истца, было принято без учета всех представленных документов и его объяснений с нарушениями установленного порядка. При проведении голосования кроме 13 членов коллегии в зале присутствовали и другие приглашенные лица, а само голосование "длилось не более одной минуты", что свидетельствует о невозможности проведения тайного голосования. В итоге не было разъяснено, каким оказался перевес голосов.
Впрочем, Верховный суд в качестве первой инстанции все равно не нашел оснований для удовлетворения заявленного требования. Как было указано в его решении, отсутствие запрета судье в отставке вести адвокатскую практику в ранее действовавшей редакции ст. 3 Закона о статусе судей "не означает, что прежде работа адвоката была совместима со статусом судьи, как ошибочно полагает заявитель". Проанализировав п. 3 и п. 4 ст. 3 названного закона "в их нормативном единстве", ВС посчитал: в п. 3 установлен "общий запрет" для судьи заниматься другой оплачиваемой работой, кроме педагогической, научной и иной творческой деятельности, а в п. 4 "исчерпывающе перечислены случаи", когда судья в отставке может выполнять оплачиваемую работу.
В результате судом было признано, что при стаже судебной работы менее 20 лет и отсутствии возраста 55 лет Жаров не относился к категории судей в отставке, имеющих право заниматься определенными видами деятельности, и обязан был соблюдать связанные со статусом судьи ограничения и запреты, исчерпывающе перечисленные в упомянутых положениях Закона о статусе судей. А прекращение истцом адвокатской работы до дня рассмотрения ККС вопроса о прекращении его отставки "не свидетельствует о соблюдении предъявляемых к судье требований" и не может служить основанием для признания решения квалифколлегии незаконным.
Поскольку ККС своего представителя в апелляционную коллегию не прислала, уведомив суд о наличии оснований для рассмотрения дела без него, судья Владимир Зайцев предложил Жарову поддержать свою жалобу и дал ему слово. Истец говорил недолго, напирая главным образом на все свои прежние доводы.
– Когда я в 1995-м уходил в отставку и стоял перед квалифколлегией, мы были в одном статусе – и у меня было в кармане удостоверение судьи, и у них, – говорил, заметно волнуясь, Жаров. – А в 2018-м все было иначе: я и судьи ККС были в неодинаковых правах, на меня не смотрели как на равного! Ни удостоверения, ни личного дела у меня… ни в каких документах я не значился. Просто как бы человек с улицы пришел. Коллегия приняла решение слишком быстро. Вообще, обо мне почему-то вспомнили лишь после моего обращения в Суддепартамент, когда мне исполнилось 60 лет!
По словам бывшего судьи, целый год решалось, "что же с ним делать".
– А потом в Суддепартаменте проблемы были в администрации, убили там кого-то, – вспоминал истец, – и кроме решения Басманного суда и записи в трудовой книжке, ничего не могло подтвердить мой статус судьи в отставке. Меня не приглашали ни на какие совещания в суд, не пытались привлечь к работе, хотя была явная нехватка судей, настоящая запарка. По сути, я уже давно был лишен этого статуса!
Говоря же о формулировке, относящейся к его нарушению Закона о статусе судей, Жаров заметил: все дело в слове "другой" (оплачиваемой работе).
– А как она у меня другая-то? – горестно вздыхал экс-судья. – Я либо судья, либо получаю какое-то денежное содержание. Но у меня же ничего, ничего не было! Под этот пункт я никак не могу подпадать. От государства я вовсе ничего не получал! А что касается моего обращения в Суддепартамент – я ведь тогда еще по факту не был судьей в отставке, меня надо было для начала восстановить в этих правах!
– Олег Александрович, – мягко прервал его Зайцев, – давайте все же поближе к решению суда, что неправильно там сделано?
– Суд неправильно подтвердил нарушение мною подпункта пятого, а также пункта четвертого, – протянул явно поникший Жаров. – А кроме того, он должен был хотя бы пригласить представителя Суддепартамента. Все-таки они несут за судей некую ответственность, я полагаю. А они меня на учет так и не поставили. И получается, что я… что я – никто…
Затем он сообщил, что судейское сообщество является "весьма закрытым", и чтобы принадлежать к нему, надо "пройти сложную процедуру и состоять на учете".
– Как бюджет формировать, если судей не учитывать? – рассуждал Жаров. И вновь попенял ККС за то, что она рассматривала его "неравноправным членом сообщества".
– Здесь есть вина Суддепартамента! – подытожил экс-судья. – В общем, в отношении меня неправильно принято решение. Оно одностороннее, заслушивалось мнение только одной стороны – общественной организации судей, квалифколлегии. "Уткнулись" в одно: работал, мол, адвокатом, и точка! Наверное, и вашу практику изучили, уважаемый суд.
На ходатайство об истребовании из архивов Суддепартамента личного дела судьи и справки о получении им каких-либо денежных средств тройка ответила отказом.
– Ведь все же утрачено, что тут требовать? – недоумевал Зайцев. – И это не имеет отношения к предмету разбирательства.
– Никто же не ставит под сомнение эти обстоятельства! – помог коллеге второй член тройки, судья Алексей Шамов. – Что личное дело утеряно, что денег вы не получили, что удостоверения вам не выдано… Зачем все это?!
– Я же от государства ничего не получал, я фактически никто, – повторял удрученный Жаров. – А ККС могла хотя бы какую-то проверку провести в моей ситуации. В ней ведь может оказаться любой другой судья…
Коллегия совещалась не более десяти минут, затем Зайцев огласил ее определение: апелляционную жалобу Жарова оставить без удовлетворения.
– А обжалование возможно? – с горечью спросил бывший судья у председательствующего, который уже был в дверях.
– Ну, в кассационном порядке… ну конечно! – откликнулся Зайцев, как будто сочувственно глядя на истца поверх очков. – Кодекс откройте, посмотрите… это же не апелляция, все уже вступило в силу. Только в особом порядке. Даже не кассация, а надзор – в президиум Верховного суда. Вот только что вам можно…
– Короче говоря, судейское сообщество не простило мне тогда, двадцать с лишним лет назад, обращения в Басманный суд, они обиделись, – делился печальный Жаров с репортером Legal.Report в кулуарах Верховного суда. – А я только и просил пересчитать мне стаж с учетом "северных"… Что ж, мне надо было пройти эту инстанцию, я прошел. Буду двигаться дальше!
