Судья не смогла оправдаться за Алмазный мир

Верховный Суд РФ рассмотрел жалобу Юлии Агальцевой на досрочное прекращение полномочий судьи. Ее решение сорвало одну из крупнейших прошлогодних приватизационных сделок.

Широкую известность судья арбитражного суда Московской области Агальцева получила после того, как 28 декабря 2015 года запретила проводить аукцион по продаже 52% акций компании «Алмазный мир» (дочка «Алросы»). По данным «Коммерсанта», это АО является владельцем комплекса недвижимости в Москве — в нем располагаются таможенно-логистический терминал для работы с драгоценными металлами и камнями и единственный в России центр их оформления. Через него проходит около 90% профильных экспортных и импортных грузов.

Изначально за госпакет на аукционе 30 декабря планировалось выручить более 700 миллионов рублей. Однако было подано четыре заявки и перечислены задатки, что давало хорошие шансы на повышение цены в ходе торгов.

Своим решением Агальцева перечеркнула планы государства. 28 декабря она приняла в производство иск от гражданина Вятченко, который просил признать недействительным договор купли-продажи 500 акций «Алмазного мира» с гражданином Шинкоруком. В тот же день поступило заявление о принятии обеспечительных мер по данному иску в виде запрета проведения аукциона, которое судья удовлетворила.
Разразился громкий скандал, и вскоре апелляционная инстанция отменила определение о принятии обеспечительных мер. Кроме того, выяснилось, что данное дело вообще не было подсудно арбитражному суду Московской области и должно было рассматриваться в столице, по местонахождению «Алмазного мира». Именно это обстоятельство, по крайней мере формально, главным образом стоило Агальцевой карьеры.
Ее полномочия ККС прекратила 13 марта 2016 года. В своем представлении председатель АСМО указал, что судья грубо нарушила закон, в т.ч. ч.1 ст.47 Конституции РФ. Агальцева в определении о принятии искового заявления предложила истцу обосновать подсудность спора АСМО. И если у нее действительно возникли в этом сомнения, то в течение 12 суток после принятия иска она могла изменить решение. Однако передача дела по подсудности была произведена лишь 5 февраля 2016 г. Более того, ходатайство о принятии обеспечительных мер было совершенно не связано с предметом спора и его удовлетворение нанесло огромный ущерб государству.
Председатель АСМО счел это грубым нарушением закона, умаляющим авторитет судебной власти и искажающим сущность правосудия. ККС почти в полном составе (14 — за прекращение полномочий, 2 — против) с этим согласилась.
Однако Агальцева себя провинившейся не считает, настаивая, что действовала в рамках закона. В частности, передала дело в арбитражный суд Москвы сразу же после того, как установила подсудность. Кроме того, нет доказательств тому, что государству причинен ущерб. Это, по мнению Агальцевой, лишь утверждение компании Аукционный дом, которая должна была проводить торги. По крайней мере, официальных претензий от государственных органов по этому поводу не поступало.
В Верховный суд Агальцева пришла в сопровождении своего отца Владимира Агальцева, который являлся и ее представителем. Она сразу же заявила ходатайство о рассмотрении дела в закрытом режиме, так как в ходе слушаний могут быть исследованы личные данные. Однако дисциплинарная коллегия (Сергей Рудаков, Галина Гуляева, Владимир Боровиков) на закрытие заседания не пошла. Точнее, было принято решение, что коллегия вернется к вопросу, если в ходе процесса действительно понадобится оглашать персональные данные или сведения личного характера.

— Можете ли Вы объяснить с правовой точки зрения обеспечительные меры? — обратился председательствующий судья Рудаков к Агальцевой.

— В материалах дела отсутствовала выписка об акционерах, поэтому, чтобы сохранить ситуацию и исследовать материалы дела, были приняты меры.

— Вам было известно о том, что пакет акций, указанный в иске, принадлежит государству? — задал свой вопрос судья Боровиков.

— В исковом заявлении не было указано, что акции принадлежат государству.

— А насколько важно знать при передаче иска по подсудности, кому принадлежат акции? Если Алмазный фонд продает 1 миллион 735 тысяч обыкновенных и именных акций, говорит, граждане покупайте, а к вам приходит гражданин с 0,00015 процента и заявляет о необходимости запрета торгов. Идет ли речь о соразмерности? Нужно ли было принимать такие обеспечительные меры? Вы видите гору и зернышко? Как могло зернышко повлиять на гору?

— Я исходила из заявленных истцом требований. Два из них были по договору купли-продажи акций, еще два — по стоимости акций. Я полагала, что меры помогут разобраться в споре.

Отец Агальцевой дополнил позицию дочери. По его мнению, в основу обвинения положено то, что проступок совершен умышленно и был направлен на принятие незаконного судебного акта. Но для того чтобы оценить умысел, должны быть предъявлены весомые доказательства. А их нет. Более того, Владимир Агальцев категорически опроверг предположения о коррупционной составляющей в этом деле, в том числе и связанные с его личностью. «Несмотря на то, что я 25 лет проработал в Якутии, я никаким образом не связан с «Алросой», — утверждал Агальцев. — Не понимаю, что имела в виду ККС, когда говорила о том, что судья действовал умышленно, грубо нарушил закон, сделка была коррупционная, стоимость акций явно была занижена».

Кстати, ККС и ВС РФ действительно очень интересовались, какими мотивами руководствовалась Агальцева в данной истории.

— Когда мы спрашивали Агальцеву, какие у нее были сомнения по поводу подсудности, может, документы какие — договор, заключенный в Химках? В ответ было молчание, — утверждала в ВС Юлия Артемьева, представлявшая в суде ККС.

— Если бы Вятченков решил освободиться от своих 500 акций, мог бы он продать их по рыночной стоимости, вне зависимости от цены, установленной на торгах? — поинтересовался у Артемьевой судья Боровиков.

— Да, рыночная оценка не зависит от цены, установленной на аукционе, там лишь начальная продажная цена. Никакого ограничения на участие в торгах не было. Продажа государственного пакета по одной цене не влияла на цену акций других компаний.

— В таком случае можно сказать, что Агальцева умышленно и осознанно шла к определенной цели? — продолжил Боровиков.

— Мы сами удивлены возникшей ситуации. Такое определение было характерно для 90-х годов. В настоящее время подобные нарушения в судебной системе вовсе прекратились. Агальцева опытный специалист. Когда мы пытались понять логику и то, на каких документах она основывалась, в лучшем случае слышали от нее молчание. Она не могла не знать правил подсудности.

— Можете пояснить, задавалась ли ККС вопросом, что руководило Агальцевой? Материальная заинтересованность, взаимопомощь? — обратился Боровиков к Артемьевой.

— У меня нет никаких оснований делать такие выводы, так как не было никаких доказательств, — ответила Артемьева.

— Дайте оценку своим действиям, — обратился Боровиков к Агальцевой, — было ли это однократное нарушение закона или судебная ошибка?

— Возможно, я поторопилась с принятием обеспечительных мер, возможно, в силу моего опыта, — ответила Агальцева.

Такие объяснения Верховный суд не убедили. После совещания коллегия решила жалобу отклонить, решение ККС оставить в силе.