Тихая революция в уголовном праве

Мы, юристы, нередко брюзжим по поводу частоты изменений законодательства, отсутствия в нем стабильности, несогласованного характера норм и вообще хаотичности в правовой системе. Пересмотр законов происходит настолько часто, что подобная реакция стала определенным стандартом профессионального поведения.

Однако «антитеррористический» законопроект депутата Ирины Яровой и члена Совет Федерации Виктора Озерова, который сейчас находится на рассмотрении в Госдуме, настолько выбивается из общего ряда, что его критика не должна быть дежурной. Этот документ при принятии в первоначальной редакции способен положить начало революционным изменениям в отечественном уголовном праве.

Новый взгляд на минимальный возраст

Законопроект Яровой-Озерова существенно расширяет перечень преступлений, ответственность за которые наступает с 14 лет (ч.2 ст.20 УК РФ) — с 22 составов до 32. В принципе, увеличение числа составов, по которым можно привлечь к суду с этого возраста, — идея постоянно будируемая. Более того, периодически звучат предложения о необходимости снижения возрастного порога до 12 лет. Но до последнего времени ревизия уголовного законодательства в этой части отвергалась.

Традиционно к числу деяний, за совершение которых можно привлекать к уголовной ответственности с минимального возраста, относят те, общественная опасность и осознанная противоправность которых очевидны для 14-летнего. В число таких составов, безусловно, можно включить преступления террористической и экстремистской направленности, как предлагает законопроект Яровой-Озерова, но только ли их?

Тот факт, что законопроект представляет комитет по обороне, не может быть основанием для узкого, избирательного подхода к проблеме. Пересмотр ч.2 ст.20 УК РФ, раз уж он проводится, должен быть полным и системным. Эта норма должна быть изложена в новой редакции, включающей исчерпывающий перечень преступлений, ответственность за совершение которых наступает с 14 лет.

Нужной норме — четкий путь

Еще одно серьезное нововведение — это установление личной ответственности за «несообщение» о преступлениях террористической направленности. В УК предлагается ввести новую ст.205.6. Прикосновенность к преступлению в теории существует в трех формах (попустительство, укрывательство и недоносительство), но авторы законопроекта решили, видимо, что слово «недоносительство» с учетом истории отечественного правоприменения имеет негативное значение, и заменили его на «несообщение».

До сих пор в российском Уголовном кодексе та или иная форма прикосновенности в качестве самостоятельного основания для ответственности была представлена лишь в одной из статей — ст.316 (укрывательство преступлений). Еще одна форма (попустительство) может, например, являться способом совершения преступления, ответственность за которое предусмотрена в ст.285 (злоупотребление должностными полномочиями). Но очевидно, что криминализация третьей формы прикосновенности — недоносительства — была лишь вопросом времени. В УК РСФСР подобная ответственность существовала (ст.190 — недонесение о преступлениях), но сфера применения нормы ограничивалась наиболее опасными деяниями. В ряде стран, например в ФРГ, Канаде, США, недонесение является традиционно наказуемым самостоятельным преступлением, эта форма ответственности преследует цель вовлечения гражданского общества в борьбу с преступностью.

Возвращение подобной нормы в отечественное уголовное законодательство является объективной необходимостью. Однако внедрение в УК ответственности за этот вид прикосновенности к преступлению не должно проходить узкими тропами. Ему нужно проложить четкий путь, сначала определив круг деяний, недоносительство о которых будет являться преступлением. Очевидно, что он не ограничится только террористическими действиями, как в законопроекте.

Торжество казуистичности

Законопроект Яровой-Озерова также вводит ответственность за международный терроризм. Определение этого деяния содержится в новой ст.361 УК РФ, но мало того, что оно технически не проработано, но и дает иное понятие акта терроризма по сравнению с уже существующей ст.205. Одно из наиболее очевидных расхождений — это введение исчерпывающего перечня дополнительных объектов посягательства. В новой ст.361 говорится о свободе и неприкосновенности граждан РФ, а в ст.205 используется более широкая категория — наступление иных тяжких последствий.

Отличаются формулировки «международной» и «общей» статей о терроризме и в части угрозы совершения подобного преступления. При угрозе совершения действий, указанных в начале диспозиции статьи, нет указания на их цель. Ст.205 и в том, и в другом случае относит цель к обязательным признакам.

Еще один способ осуществления акта международного терроризма, который упоминается в предлагаемой ст.361, — «совершение указанных выше действий, направленных против интересов РФ» — с точки зрения законодательной техники совершенно запутывает смысл статьи. Выходит, что упомянутые ранее объекты (жизнь, здоровье, свобода и неприкосновенность граждан) не составляют, по мнению авторов законопроекта, интересы РФ, однако это не так.

В ст.361 нет необходимости и с точки зрения правоприменения. Универсальный и реальный принципы действия уголовного закона давно предоставили возможность возбуждать, расследовать уголовные дела о преступлениях, признанных таковыми в соответствии с международными договорами (например, терроризм, диверсия) или направленными против интересов Российской Федерации. Наши правоохранительные органы отлично используют свои полномочия и без запутывающей правовую материю ст.361. Кроме того, ЕСПЧ напрямую указал на обязанность РФ расследовать преступления, в результате которых пострадали российские граждане.

Иными словами, никакой необходимости внесения этой статьи в российский Уголовный кодекс нет, а ее появление будет очередным торжеством казуистичности. Если развивать логику авторов, то можно прийти к абсурдным предложениям о дополнении УК статьями об ответственности за убийство гражданина РФ на территории иностранного государства, присвоение и растрату имущества РФ, находящегося за границей и т.д. 

Подобная несистемность изменений опасна приданием тексту и смыслу уголовного закона неясности, а также формированием устойчивого мнения о невысокой квалификации правотворцев. Остается надеяться, что сниженная критичность оценки законопроекта депутатами на фоне окончания работы Госдумы не помешает им провести детальный анализ незаметных радикальных изменений.