Поиск
В зоне турбулентности. Что происходит с образованием и профессией юриста
26.05.2023
Профессию юриста считают по-прежнему престижной, однако на наших глазах она динамично меняется, разрушая классические матрицы и следуя трендам стремительного XXI века. Каковы же в эпоху «новейшей всеобщей турбулентности» наиболее востребованные навыки юристов и конкретные ожидания рынка труда? Соответствует ли этим запросам российское юридическое образование? Какие выгоды и риски несет широко обсуждаемый уход от Болонской системы? Обозреватель Legal.Report попытался выяснить ответы на эти вопросы.
Хороший английский и Legal operations
Технологии в наш век стремительно идут вперед: если каких-то 10–15 лет назад обычное резюме юриста пестрело незатейливыми формулировками вроде «уверенный пользователь ПК» и «знание законодательства РФ», то сейчас все это, как говорит молодежь, «ни о чем». Ведь нейросети, ИИ и legal tech-инструменты — уже не просто виртуальные игрушки, они и в самом деле меняют реальные бизнес-процессы и профессии, не стала исключением и консервативная юридическая отрасль.
Какие навыки нужны юристу в середине 2023-го? Предыдущие три года готовили нас к невиданным вызовам. В пандемийный 2020-й умением № 1 для правоведов стало своего рода предугадывание трактовки нормативных и ненормативных актов. В 2022 году значение «юридического визионерства», то есть умение мгновенно просчитать бизнес-риски и подготовить тот самый план B, а заодно и С, и D, возросло еще больше. Рынок же вакансий в области права, как отчитался HeadHunter, в 2022 году просел аж на 35%.
Впрочем, сами юристы тоже притормозили с поиском новой работы: в прошедшем году прирост активных резюме составил скромные 2%. Для сравнения: количество резюме в IT-сфере увеличилось на 32%, а в продажах — на 8%.
Анализ вакансий показывает, что сегодня наиболее активно юристов ищут в банки, консалтинг, строительство, IT и торговлю. Наибольшая концентрация соискателей отмечается в областях трудового, корпоративного и земельного права, в топе также уголовное и налоговое право. А самую слабую конкуренцию HeadHunter фиксирует в области страхового, морского и, как ни странно, антимонопольного права.
Весьма острый запрос работодателей наблюдается на так называемые soft-скиллы. Кандидат должен иметь грамотную речь, уметь вести деловую переписку и в целом владеть развитыми навыками коммуникативного общения. И вот уже каждая десятая опубликованная позиция требует уверенного знания английского языка — 9% юридических вакансий содержат указание на English. Что почти вдвое больше, чем в 2020 году, — тогда было 5%.
Hard-скиллы идут следом, а именно — составление договоров, договорная и претензионная работа. Таким образом, начинающим и middle-специалистам надо быстро развивать soft-скиллы и осваивать как можно больше новых инструментов. В свою очередь, руководителям, или head of legal, понадобятся навыки проектного управления.
Аналитики рынка права утверждают, что 2023-й станет годом невиданного укрепления тренда на Legal operations. В переводе на русский этот термин можно толковать примерно как «организацию операционного управления в юридической функции». Речь о стратегическом планировании, бюджетировании и управлении ресурсами, процессами, технологиями и персоналом правового департамента. Спрос на специалистов, которые обладают подобными компетенциями, стал значительно превышать предложение. И платить им готовы соответствующее вознаграждение.
«Юристы-почвоведы»
С точки зрения теории права повышение качества юридического образования — это ключевой этап в развитии правового государства. От качества знаний и профессиональных умений кадров зависит состояние дел во всех ключевых смежных сферах — от законотворчества и правоохранительной деятельности до правового воспитания и оказания консультационных услуг населению.
В свое время Институт проблем правоприменения опубликовал профильный аналитический обзор, из которого следует не слишком оптимистическое заключение: качество данного образования у нас пока остается под вопросом. И чего уж там, похожие выводы можно сделать из опросов студентов и работодателей, а также многочисленных дискуссий в социальных сетях. Из них следует, что для получения диплома юриста нужно лишь примерно посещать лекции и иногда отвечать на семинарах словами преподавателя. А поступить на юрфак, даже на бюджет, в целом не так уж сложно.
Юридическое образование упрекают и в отсутствии четких стандартов, хотя в московских и петербургских вузах с этим дело обстоит лучше. По отзывам студентов, никто не учит работать с процессуальными документами, грамотно писать исковые заявления, ходатайства и жалобы. Практика проходит, если вообще проходит, формально: ребята «просто занудно зачитывают бумажки, как помощники прокуроров в судах».
Значимым недостатком действующего законодательства об образовании является тот факт, что оно допускает возможность обучения по магистерским программам без обязательного получения диплома бакалавра в соответствующей юридической сфере. Да-да, если для педагогов и медиков эта возможность исключена госстандартами, то появление причудливых «магистров-географов» или, скажем, «магистров-почвоведов» от юриспруденции ничем не ограничено.
Таким образом, степень магистра юриспруденции, которая предполагает углубленное изучение практикоориентированных курсов и сложных теоретических проблем, специализацию юридических знаний и компетенций, может быть начисто лишена обязательного правового фундамента.
«Выпускники бакалавриата сплошь получают поверхностные познания, которые соразмерны знаниям выпускников юридических техникумов», — сетуют столкнувшиеся с явлением работники вузов, вынужденные потом два года учить таких горе-магистров азам юриспруденции, начиная с понятийного аппарата.
Обращают внимание на проблему и на самом высоком уровне. «Если после бакалавриата приходит учиться на юриста человек, не будучи юристом, — это беда на самом деле, — отметил первый замминистра юстиции РФ Евгений Забарчук, выступая на одной из сессий ПМЮФ. — Нельзя за два года взять юридическую специальность, это еще один самообман. Если он четыре года изучал геологию, вдруг приходит и начинает изучать юриспруденцию, о чем мы говорим?»
В итоге некоторые дипломированные выпускники не умеют порой составить банальный иск, но выходят на рынок труда с запросами в стиле «мне для начала надо 100 тысяч рублей». На практике ни статус вуза, ни престиж конкретной специализации сегодня не влияют на зарплату выпускника в первые годы трудоустройства. Платить ни 100 тысяч рублей, ни даже меньшую сумму молодому сотруднику, который не может сделать элементарных вещей, никто не готов. Работодатели давно поняли, что невыгодно тратить свои ресурсы на переобучение амбициозных «недомагистров». Вместо этого наиболее дальновидные компании заключают договоры с профильными вузами, чтобы заранее обучать будущие кадры, что называется, под себя.
Учитывая сокращение числа вакансий, можно констатировать, что рынок стал совсем иным: хочешь быть профессионалом и хорошо зарабатывать — прикладывай в учебе сверхусилия, не уповая на формальное образование. И будь готов жестко конкурировать.
Вход и выход из Болонской системы
В 2022 году Россия объявила о выходе из Болонской системы обучения, которая объединяет почти полсотни государств. На соглашение, подписанное в 2003 году, изначально возлагались большие надежды. Считалось, что Болонский процесс будто бы уравнивал россиян, нацеленных на работу за рубежом, с представителями других стран, открывал широкие возможности для заграничных стажировок и практик, для научного обмена. Российские дипломы должны были получить международное признание. Но на самом деле этого не случилось, и в лучшем случае российским выпускникам нужно было сдавать непростые экзамены, чтобы подтвердить свой уровень образования. В текущих геополитических условиях препятствия для построения международной карьеры стали еще очевиднее.
Для узкоспециализированного юридического образования в России разделение на бакалавриат и магистратуру стало скорее проблемой, чем достоинством. К юристам все чаще предъявляют требования знать что-то еще помимо права, например, основы социальных наук, иметь цифровые компетенции, владеть навыками письма и иностранным языком, о чем мы уже говорили. Но с учетом перехода от пятилетнего к четырехлетнему обучению времени на то, чтобы овладеть всеми этими навыками и компетенциями, стало катастрофически мало. Что греха таить, в большинстве вузов провели, как говорят представители профессионального сообщества, простую маскировку под бакалавриат: программу советского специалитета просто сжали в четыре года, выкинув полугодовую практику. Сейчас программа обычно включает целых 25 обязательных предметов: семейное право, криминологию и криминалистику, информационные технологии… В результате «микс» преподается в очень сжатом объеме. Юробразование требует массы специальных практических знаний, а их студентам дать не успевают.
Не лучше обстоит дело и с магистратурой. Сюда, как известно, обычно приходят уже взрослые и зачастую «усталые» люди. Многие из них давно работают и обременены семьями. Часто они учатся клюя носом, по вечерам. Кто-то вовсе приходит не за знаниями, а только за дипломом, который нужен для продолжения карьеры. Например, магистерская степень необходима, чтобы стать судьей. Итог: качество учебы в юридической магистратуре зачастую даже хуже, чем в бакалавриате, а должно-то быть наоборот.
В ряде европейских стран, например во Франции, поступить в юридическую магистратуру без предшествующей степени подготовки именно в юридической сфере невозможно. А Германия вовсе отказалась переходить на разделение юридического обучения на бакалавриат и магистратуру, сохранив тут обычный специалитет, особо указав: подготовить квалифицированного юриста за 4 года попросту нереально.
Буквально в мае этого года подписан президентский указ о совершенствовании российского высшего образования. Предусматривается введение базового (срок обучения — от 4 до 6 лет) и специализированного (от 1 до 3 лет) высшего образования в шести пилотных вузах: столичные МАИ, МИСиС, МПГУ, Санкт-Петербургский горный университет, Томский госуниверситет и Балтийский федеральный университет в Калининграде. Таким образом, отказываясь от международно признанной системы обучения, власти все-таки решили сохранить ее принципиальный элемент — двухуровневую подготовку в вузах. Итоги эксперимента обещают подвести в 2026 году. Хочется верить: поиски верного пути не затянутся, и наше система образования пойдет по нему без раскачки, как того настойчиво требуют национальные интересы. Как говорится, поживем — увидим!
