«Виноваты, что обе очень любим животных». Поиски собаки плохо закончились для судей-подруг

Высшая квалифколлегия судей РФ в третий раз разбиралась с историей о пропаже собаки, которая обернулась серьезными проблемами сразу для двух судей. В СКР считают, что ради розыска питомца обе служительницы Фемиды, кстати, в прошлом сами следователи, пошли на должностные преступления.

Две судьи, пропавший дог и частный сыщик

В июле 2013 года мировой судья из новосибирского города Оби Татьяна Лисина решила расследовать пропажу своего питомца — титулованного бордоского дога по кличке Зидан. Накануне она отправила пса на выставку в Казахстан с сопровождающим специалистом. Хозяйке сообщили, что дог не пережил обратную дорогу. Лисина, опасаясь, что собаку могли продать, решила провести собственное расследование. По данным следствия, она изготовила судебный запрос о получении абонентской информации, в том числе детализации соединений номера, которым пользовался сопровождающий. Распечатками судья снабдила частного детектива. Впрочем, выяснить судьбу пропавшего дога так и не получилось.

В 2020 году ВККС разрешила возбудить на Лисину дело о превышении должностных полномочий (ч. 2 ст. 286 УК РФ). Следственные органы заодно намеревались инкриминировать отставной судье ч. 2 ст. 138 УК РФ (нарушение тайны телефонных переговоров с использованием своего служебного положения), однако квалифколлегия не увидела в этом необходимости. Верховный суд РФ, проверив жалобу Лисиной, согласился с такой позицией.

В ходе следствия выяснилось, что Лисиной помогала ее подруга Тамара Кошлак (обе когда-то работали следователями в милиции). В 2013 году Кошлак была мировым судьей в Барабинском судебном районе Новосибирской области^[1] и, по версии следствия, подписала судебный запрос, направив его своему секретарю. При предъявлении обвинения Лисина подтвердила, что лично приезжала к подруге на рабочее место с заранее изготовленным запросом, рассказала о пропаже дога и получила заветную подпись.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами глава СКР Александр Бастрыкин направил два представления в ВККС. В первом запрашивалось согласие на возбуждение дела в отношении Кошлак по ч. 2 ст. 286 УК РФ. А во втором — возбуждение дела на Лисину о подстрекательстве к превышению полномочий и все том же нарушении тайны телефонных переговоров, но уже без использования служебного положения (ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 286 и ч. 1 ст. 138 УК РФ). На прошлой неделе квалифколлегия дала согласие на преследование Кошлак. Слушания по Лисиной отложили в связи с тем, что отставная судья заболела ковидом.

«Просто хотят уничтожить»

В заседании ВККС Лисина, ее адвокат Дмитрий Лочканов и представитель СУ СКР по Новосибирской области Елена Тенькова участвовали посредством видео-конференц-связи. Отставная судья отрицала, что в ее действиях содержится состав преступления, и просила защитить ее и Кошлак от уголовного преследования.

Лисина говорила быстро и эмоционально, перепрыгивая с одной темы на другую, иногда даже не договаривая предложения:

— Мы виноваты в том, что мы обе очень любим животных, и я действительно искала свою собаку, члена своей семьи. Первоначально состава не было, и потом он появляется. Если у простых граждан все сомнения в пользу обвиняемого, то меня хотят вообще добить. Потому что уже последствия первого дела налицо — я оформляю инвалидность. Потерпевшие в том процессе четко говорят: «Наши права не нарушены. Нам никакого вреда не причинено». 

В какой-то момент судья перешла к просьбам, в ее голосе появились умоляющие нотки:

— Мы двадцать лет с Кошлак добросовестно работали следователями и судьями. Что происходит сейчас, я не знаю. Помогите мне! Мне больше не к кому обратиться, меня никто не может защитить. Ни меня, ни Кошлак. Им нужны показатели, мы понимаем. Мы как субъекты их интересуем, потому что были бы мы другими лицами, не судьями в отставке, мы бы вообще не интересовали СКР.

Отставная судья не сдерживала эмоции:

— Вот даже Путин говорит… я не знаю, мне к президенту, наверное, обратиться придется… что суд должен быть с человеческим лицом. Закон законом, но мы не должны забывать о человеке. А меня просто хотят уничтожить, или они смерти моей ждут. Такое чувство, что я умру, они прекратят за смертью… Восемь месяцев идет судебное следствие^[2], судья два раза сходила в отпуск, потому что она не знает, что принять, нет превышения, ущерба нет. Простите, пожалуйста, за эмоции, но я действительно прошу у вас помощи. Разберитесь, потому что это человеческая жизнь, мы две больные пенсионерки, и нас хотят уничтожить.

Адвокат Лочканов пытался убедить членов ВККС, что следственные органы не представили никаких серьезных оснований для возбуждения дела и практически скопировали свое прошлое представление.

— Я хотел задать вопрос, пусть он прозвучит риторически. Вот когда они вменяют состав, они ведь должны хотя бы расписать, в какой форме это все выполнялось? Поскольку у нас подстрекательство — или в форме уговора, или подкупа, или угрозы, или другим способом. Они просто ставят часть четыре статьи тридцать три, и все. Ну, извините, это же несерьезно! — возмущался защитник.

Лочканов также отметил, что разбирательство давно потеряло свою актуальность:

— Извините, девять лет прошло. Запросили всего-навсего детализацию. Один номер, другой номер. Цифры… Соединились тогда-то… Все! Это манипуляция, когда речь идет о каких-то разговорах телефонных. Их никто не касался. Потерпевшие, которые вызываются в суд, думают, что речь идет о прослушке. Нам приходится разъяснять людям, что это никакая не прослушка, никто никого не слушал.

В свою очередь представитель СКР Тенькова утверждала, что Лисина намеренно не стала действовать в легальном порядке, чтобы получить детализацию.

— Я не исключаю, что собака пропала, умерла или еще что-то, но можно подать гражданский иск и запросить все детализации. Однако она превысила свои полномочия, подготовила сама судебный запрос, уговорила Кошлак подписать данный запрос, сама его отвезла в сотовую компанию, сама получила ответ, который передала потом третьим лицам, — объясняла следователь.

Члены ВККС, посовещавшись, приняли решение удовлетворить представление главы СКР.