Во что бы то ни стало — вынести приговор

Конституционный суд РФ объяснил Курганскому городскому суду, почему невозможно заочное рассмотрение дел по преступлениям небольшой и средней тяжести. Горсуд просил признать неконституционной ч.5 ст.247 УПК — в той мере, в какой она не позволяет в исключительных случаях проводить судебное разбирательство в отсутствие «мелких» преступников, уклоняющихся от явки в суд. Однако КС отказался рассматривать этот запрос, указав, что «отсутствует неопределенность» нормы.

Поводом для запроса стало то, что в Курганском горсуде два уголовных дела небольшой и средней тяжести несколько лет ждут рассмотрения, так как обвиняемые по ним скрываются. В конце прошлого года прокуроры, которых суд обязал обеспечить их розыск, попросили суд пойти простым путем — рассмотреть дела в отсутствие подсудимых. Для этого нужно применить аналогию с ч.5 ст.247 УПК, позволяющей заочные процессы по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях.

В своем запросе Курганский горсуд указал, что действующий порядок «нарушает право потерпевших от преступных посягательств на судебную защиту в разумный срок» и вынуждает их возмещать вред от преступления в порядке гражданского судопроизводства.

Адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро ЕМПП Сергей Егоров говорит, что выигрыш в таких гражданских процессах — «ситуация на грани фантастики». По его словам, «никаких имущественных гарантий для потерпевших в данном случае не имеется». «Существует лишь теоретическая вероятность доказать факт причинения убытков, неосновательного обогащения или деликта со стороны скрывшегося подсудимого, но на практике это невыполнимая задача, — рассуждает он, — ведь потерпевшему в этом случае предстоит нести бремя доказывания своих требований при отсутствии вступившего в законную силу приговора суда».

КС на довод о защите прав потерпевших ответил, что «гарантии права на доступ потерпевших к правосудию в разумный срок и права на возмещение причиненного преступлением вреда должны быть реализованы прежде всего путем эффективного розыска подсудимого и применения к нему мер процессуального принуждения». 

Кроме того, КС напомнил, что «федеральный законодатель не лишен возможности предусмотреть способы защиты имущественных прав потерпевших, когда обвиняемый скрылся от правосудия». «Однако КС не предложил конкретных вариантов», — говорит Егоров из ЕМПП. По его мнению, одним из таких вариантов «могла бы стать ситуация, когда за вред, причиненный преступлением, перед потерпевшим мог бы ответить уполномоченный орган, если будет доказано, что он неэффективно осуществлял розыск скрывшегося подсудимого».

Право на личное участие в разбирательстве — «важнейшая гарантия действенной защиты прав личности посредством справедливого правосудия», говорится в определении. Эта позиция в полной мере согласуется и с положениями международно-правовых актов. Заочное рассмотрение дел о преступлении небольшой или средней тяжести российский УПК сейчас допускает, если подсудимый сам просит о рассмотрении дела в его отсутствие.

Расширение же перечня случаев, когда допускается заочное судопроизводство, по существу, является правом, а не обязанностью федерального законодателя — такой вывод содержится в опубликованном определении. Также КС напомнил, что законодатель не освобождается от необходимости соблюдать нормы Конституции, гарантирующие полную, эффективную и справедливую судебную защиту, в том числе применительно к надлежащему розыску скрывшихся от правосудия лиц и заочно осужденных.

Егоров считает, что «позиция Курганского облсуда представляется более интересной», чем позиция КС, который, по сути, «не сказал ничего нового». «В этой позиции мы видим отражение текущей ситуации, когда суд все более становится органом обвинения, имеющим целью не объективно рассмотреть дело с учетом прав подсудимого, а во что бы то ни стало вынести приговор», — считает Егоров. И суд попытался использовать для этого все возможные методы, констатирует эксперт, «в том числе попытавшись использовать аналогию закона или через КС РФ признать неконституционной одну из важнейших гарантий прав подсудимого — права на личное участие в судебном разбирательстве».