Есть ли у защитника способы технично выйти из дела, если ему не платят

В «АГ» была опубликована статья уважаемого мной коллеги, вице-президента АП Санкт-Петербурга Юрия Новолодского с хорошо раскрывающим ее содержание заголовком – «Отказ от защиты из-за неоплаты труда недопустим». А через пару дней в ответ на обрушившуюся на автора критику Юрий Михайлович выложил на Youtube интервью, призванное, по всей видимости, дополнительно разъяснить и укрепить его позицию. На мой взгляд, выступление Юрия Михайловича содержало минимум правовых доводов. А вот предельно заострить дискуссию, внеся в нее мировоззренческую страстность и элементы футурологических страшилок, коллеге удалось вполне.

И это очень хорошо. Как показывает обсуждение, правовые аргументы участников дискуссии близки к исчерпанию, а спор юристов начинает напоминать перескакивающую виниловую пластинку.

Поэтому предупрежу сразу: целью этой заметки не является дублирование уже многократно высказанных мной правовых аргументов о допустимости прекращения защиты при неисполнении доверителем финансовых условий соглашения. Кому интересно – обратитесь к тексту соответствующего запроса АП Удмуртии в КЭС ФПА РФ.

Принимая во внимание все нюансы высказанных авторами аргументов, присоединюсь (в части) к соответствующему разъяснению АП г. Москвы и (практически полностью) к подробно развернутой на страницах «АГ» позиции вице-президента ФПА РФ Андрея Сучкова. Наши взгляды могут расходиться в мелочах, например, по методам аргументации или в части «юридической изощренности» способов расставания с горячо любимым, но зачастую малопорядочным клиентом. Но в целом мы едины. Мы сходимся на позиции защиты прав добросовестного адвоката от недобросовестного доверителя. И с этой точки зрения обостряющий и, наверное, сознательно упрощающий дискуссию коллега Юрий Новолодский прав: главное – понять, что нам готовит день грядущий в том случае, если отказ от защиты станет обычным явлением. А готовит он…

Вот он, главный довод Юрия Михайловича. Суть его «страшилки» сводится к следующему. Как только предложенная АП г. Москвы позиция воплотится в повседневную и тем более нормативно оформленную корпорацией практику, государству потребуется ровно две недели для принятия новой процессуальной нормы. Ее разъяснит вышедший в процесс судья. Он стукнет молотком по столу и скажет: «Адвокат Петров, это ты там хотел из процесса свинтить из-за неоплаты твоей работы? Будет тебе оплата – пятьсот рублей за судодень по назначению. Вперед, работать!»

Ну хорошо, допустим такой апокалиптический сценарий (как его можно избежать – поговорим далее). И? Проблема-то в чем? Ну нет, я могу допустить, что оплата по назначению для кого-то есть форменное оскорбление… Но для подавляющего большинства адвокатов «сидеть в процессе» за упоминаемые Юрием Михайловичем 500 рублей (а точнее, с 2019 года как минимум за 900 рублей) – это все же несколько лучше, нежели совсем бесплатно. Ведь сидеть-то, по версии Юрия Михайловича, все равно придется.

Да и для любителей космических гонораров у меня тоже есть хорошая новость. Давайте будем реалистами. Отказавшийся от оплаты услуг недобросовестный доверитель мыслит во вполне определенной парадигме. Попросту судит о других по себе. Думаю, первое, о чем он помыслит в условиях «закрепощения» собственного адвоката: «А будет ли он выкладываться на все 100%?» И может быть, при таких-то мыслях как минимум поищет новую жертву. А скорее, подумает об исполнении взятых на себя обязательств, ну хотя бы их части…

Кстати, автор этих заметок уменьшал подлежащий внесению гонорар несчетное количество раз. Это нормально. Любой мало-мальски опытный адвокат в состоянии отличить мошенника от бедолаги и пойти на разумный компромисс.

Для начала – как на все это смотрит Юрий Михайлович. Вообще говоря, коллега склонен к обоснованию своей позиции аргументами сугубо этического порядка. Он уверен, что «адвокат, принявший на себя обязательство защищать доверителя, в соответствии со смысловым содержанием профессии не вправе отказаться от исполнения своей профессиональной обязанности до того момента, когда исчезнет потребность в дальнейшей защите или когда доверитель в установленном законом порядке откажется от услуг своего адвоката». Далее, разумеется, идут доводы о «нравственных критериях и традициях адвокатуры».

Для целей принципиального разбора этой позиции мне хотелось бы отказаться от апеллирования к несколько изощренно-искусственной правовой конструкции московских коллег, что это вовсе не адвокат отказывается от продолжения защиты, а доверитель (при известном условии, когда в соглашении записывается норма типа «невнесение гонорара признается сторонами односторонним расторжением соглашения по инициативе доверителя»). Сказанное не означает, что я эту позицию осуждаю, – вполне себе рабочий вариант. Просто хочется разобрать ситуацию в ее незамутненном виде.

Поэтому порассуждаем с помощью Юрия Михайловича в рамках заданной им нравственной парадигмы.

Скажите, пожалуйста, разве государство гарантирует гражданину право на защиту, условно говоря, от адвоката Плевако? Отнюдь. Это подтвердил Конституционный суд РФ. Закрепленное в Конституции РФ право обвиняемого пользоваться помощью адвоката не равнозначно праву на бесплатный выбор любого понравившегося адвоката. При этом я особенно настаиваю на слове «бесплатный». Ибо платить по соглашению доверитель отказывается. Возможность же прекращения в такой ситуации действия соглашения либо его расторжения является естественным правовым механизмом для выхода адвоката из процесса. Ибо оснований для участия адвоката в деле ровно два – соглашение или назначение. Третьего не дано. И это вполне себе нравственная история.

Любопытно, что в своем интервью (да и в публикации тоже) Юрий Михайлович проговаривается – при неоплате адвокатам «удается… как-то латентно решать [проблему] с клиентом и выходить из положения». Что значит «как-то удается»? С нарушением норм высокой морали? Согласитесь, доводы нравственного порядка при таком релятивистском подходе неубедительны.

Не вполне работает и примененная коллегой аналогия с врачами. Мой оппонент говорит примерно так: «Отказаться от защиты! Да это похоже на то, что доктор откажется от помощи, когда у пациента закончились деньги». Но в определенном смысле в медицине так и делается. Есть обязательная помощь в пределах ОМС (весьма, разумеется, узкий набор услуг, эстетическую пластику никто делать не будет). Но это не означает, что помощь эту должен оказывать лично профессор Бокерия или доктор Малышева. И если вы по своему богатству попали в платную клинику, но со временем у вас закончились деньги, будьте уверены – вас не будут лечить всю оставшуюся жизнь. Как только вы закончите оплачивать услугу и минует опасность для жизни, пойдете как миленький в районную поликлинику. А это и есть аналогия назначения в уголовном судопроизводстве. Но ключевые слова в моей мысли – «как только минует опасность для жизни».

Это и есть самое главное. Не навреди чрезмерно. Соблюди баланс интересов.

Сообщество должно выработать комплекс мер и предложений, которые позволят, с одной стороны, устранить возникающие у доверителя в связи с прекращением поручения основные проблемы, а с другой – минимизировать ущерб «ровному» течению правосудия. Хотя в определенном смысле это две стороны одной медали. Например, длительное отложение дела может быть вызвано необходимостью его изучения новым защитником, поскольку без такого изучения сама защита обратится в фикцию.

Позволю себе набросать предложения, позволяющие соблюсти упомянутый мной баланс:

1) Любая форма отказа от защиты по мотиву неисполнения доверителем его обязательств допустима исключительно при наличии соответствующего условия соглашения.

2) Защитник обязан сообщить правоприменителю о предстоящем (состоявшемся) расторжении соглашения и прекращении оказания юридической помощи заранее. У суда (следователя) должно быть достаточно времени для реализации назначения, а у доверителя – для возможного поиска нового защитника по соглашению.

3) Защитник не имеет права прекращать оказание юридической помощи до истечения разумно определенного правоприменителем срока, который потребуется новому защитнику для изучения дела (а скорее, следует продолжать защиту до момента фактического ознакомления нового защитника с материалами дела) и согласования позиции нового защитника с доверителем. Разумеется, это положение более применимо к судебному, нежели досудебному производству по делу.

4) Прекративший оказание юридической помощи защитник должен принять исчерпывающие меры к передаче своему преемнику находящихся у него документов, необходимых для продолжения защиты, а также доведения до него правовой позиции стороны защиты.

5) Полагаю, что защитнику, попавшему в ситуацию неоплаты его услуг, правоприменителем может быть предложен выбор – прекращение исполнения принятого на себя поручения либо переход на работу «по назначению» (разумеется, с учетом сформированного в адвокатском сообществе порядка).

Думаю, что при реализации предложенного подхода со стороны адвокатуры «ужастики» уважаемого Юрия Михайловича о репрессивном ответе со стороны государства останутся нереализованными.

Допускаю, что формирование предлагаемой практики потребует определенного времени и, наверное, неких переговорных с властью процедур. Во всяком случае, я глубоко уверен, что наступает время активной борьбы адвокатов за их элементарные права и законные интересы. Уж слишком долго мы находимся в весьма странном для профессиональных правозащитников ощущении собственной ущербности.

————-

Автор – президент Адвокатской палаты Удмуртской республики.