Выгодоприобретатель Пономарёв: фигурант фактически признался в совершении преступления

Вчера Люберецкий городской суд закончил разбирать дело Константина Пономарёва, обвиняемого в заведомо ложном доносе по статье 306 УК РФ, и назначил вынесение приговора на 9 июля. Ранее подсудимый фактически признал свою вину, а прокуратура затребовала для него 8,5 года в колонии общего режима. Но насколько адекватно такое наказание совершенному преступлению?

Процесс в Люберцах начался 13 декабря прошлого года, тогда же прокурором было зачитано обвинительное заключение. Если вкратце, то Пономарёв создал и координировал деятельность преступной группы, получавшей нужные ему решения у мирового судьи, которые впоследствии были использованы для того, чтобы обвиняемый избежал налоговой и уголовной ответственности.

Зачитывая последнее слово, подсудимый подтвердил, что создавал «основания для обращения в суд» и участвовал в «постановочных встречах» и процессах. Собственно, сама встреча в раменском кафе «Ми-ля», давшая старт манипуляциям, имела, по словам Пономарёва, «постановочный характер»: «Я ехал в кафе «Ми-ля» для создания повода обращения в суд», – подчеркнул обвиняемый. Также признал, что «хотел использовать выводы мирового суда» в своих интересах.

В то же время, по мнению Пономарёва, все это лишь «злоупотреблением правом», а не преступление против правосудия. И «максимум» наказания за постановки – это «оплата судебных издержек» в размере 300 рублей, которые он уже внес. «В чем преступность обращения в мировой суд, пусть даже умышленно для получения издержек?» – таким вопросом задался обвиняемый и далее высказался в том смысле, что «все это правда про постановочную клевету».

На предыдущих заседаниях Пономарёв говорил, что причиной всех постановок стало острое желание бороться с «фейковыми новостями» и никакого злого умысла тут нет. Вообще, подсудимый за время процесса не раз успел заявить, что не видит «общественной опасности» в своих манипуляциях. Однако с обоснованием этого у Пономарёва были явные затруднения.

Так, прокуроры доказали вещдоками, что было четыре заведомо ложных доноса с искусственными доказательствами обвинения, а также что во всех процессах участвовал Пономарёв лично. Постановочность процессов Пономарёв перестал пытаться опровергать. Необходимость тесной координации и организованный характер всех действий не вызывал вопросов изначально – речь не об одном, а о четырех делах, где каждый участник играл свою роль. Прокуроры через допросы свидетелей и подсудимых показали, что организаторами были как раз Пономарёв и Загорский. Пономарёв единственный, кому лично был выгоден весь результат схемы, а Загорский – профессиональный адвокат, который свел Пономарёва с остальными участниками, а также передал проект документа, который лег в основу приговора Богуновой. Остальные лица хотели заработать, играя свои роли, но были обмануты Пономарёвым, после чего признались в преступлениях, написав явки с повинной и сдав организаторов.

Все утверждения Пономарёва в том, что он вообще не понимал, что происходит, и во всем виноваты обманувшие его доверие исполнители, трудно стыкуется с тем, что он лично подписывал первое заявление у мирового судьи Наталии Богуновой, в котором признал, что знает о существовании статьи 306 УК РФ и предупрежден об уголовной ответственности.

Прокуроры также показали, что вердикты, которые Пономарёв получил у Богуновой, помогли подсудимому прекратить два возбужденных в его отношении уголовных дела по статьям 198 и 199 УК РФ. Впоследствии Пономарёв также получил со ссылкой на приговоры ряд процессуальных актов у различных должностных лиц, которые, в свою очередь, использовал в Краснинском районном суде, где он продолжал настаивать на собственной фискальной добропорядочности. Знакомым с этой историей наблюдателям наверняка было странно слышать от обвиняемого уверения в собственной юридической безграмотности.

Таким образом, Пономарёва следует признать главным выгодоприобретателем организованных им постановочных процессов. Если его подельникам были обещаны гонорары в $20 тыс., $50 тыс. и $70 тыс., то сам основной бенефициар преследовал куда большую выгоду – свободу от уголовного преследования и возможность не платить налоги.

Надо сказать, что Фемиде еще предстоит дать оценку налоговым деяниям Пономарёва – ФНС убеждена, что тот скрыл от бюджета более 8 млрд рублей. Пока же в Люберцах собираются вынести приговор за преступление против правосудия, и размер ущерба в данном случае, как говорят юристы, не является квалифицирующим признаком. В то же время важный фактор здесь – вероятные последствия этого преступления.

Ведь речь идет об обмане правосудия. Для иллюстрации: Уголовный кодекс признает преступлением, согласно части 3 статьи 306, если некто обращается к мировому судье с заявлением о побоях, предварительно самостоятельно рассадив себе бровь и порвав одежду. Это тяжкое преступление, где состав уже окончен. Последствия же будут учитываться при определении наказания: хотел ли, например, человек всего лишь привлечь внимание родных или обеспечить судимость нелюбимому соседу. А наказание за один такой эпизод – до 6 лет лишения свободы, если манипуляции с правосудием будут разоблачены.

В случае с Пономарёвым такое разоблачение по факту совершилось, где ложь в виде заведомо ложного доноса породила другую ложь в виде неправосудных приговоров мирового судьи, а та уже повлекла за собой еще большую ложь в виде закрытия уголовных дел на многие миллиарды рублей. И недаром гособвинитель на одном из последних заседаний произнес знаменательную фразу: «Преступление совершено против правосудия, и если бы вовремя Пономарёва и Загорского не задержали, они бы пошли дальше, и когда бы это закончилось – неизвестно».

Кстати, не так давно правоведы предупреждали: злонамеренные манипуляции подсудимого с Фемидой могут дорого стоить всей судебной системе страны. И в связи с этим затребованные прокурорами, признавшимися при этом, что они «попросили меньше, чем могли бы», 8,5 года колонии для Пономарёва выглядят вполне адекватной мерой наказания. Подсудимый допустил четыре эпизода дачи заведомо ложного доноса, то есть действовал системно. Позволь бы он себе такое лишь раз, ему могли бы просить до 6 лет, а назначить года 4. Теперь же получит по совокупности.