За письмо в Кремль — под суд? КС уточнил границы публичной клеветы

Конституционный суд России разъяснил, когда электронное обращение в государственный орган не может рассматриваться как публичная клевета (ст. 128.1 УК РФ). Постановление КС принято по конкретной жалобе, но сформулированные в нем критерии неизбежно соприкасаются с практикой, где факт онлайн-подачи трактовался как достаточный признак публичности. Legal.Report еще в 2023 году рассказывал о таком случае: обращение воронежского предпринимателя к Владимиру Путину о возможной коррупции среди местных чиновников стало основанием для уголовного преследования по «публичной клевете» потому, что было отправлено через сайт Кремля.

Обращение и наказание

Весной 2021 года предприниматель из Борисоглебска Александр Любченко направил электронное обращение президенту РФ через официальный сайт kremlin.ru. В письме он сообщал о возможной коррупции в городе: по его словам, начальник местного ОМВД получил 3 млн рублей от владельца маслозавода, а посредником выступил глава городского округа. По версии заявителя, предприятие сбрасывало отходы в лесной массив и пойму реки Хопёр через нелегальную трубу, а полиция ограничивалась формальными проверками. Характерная деталь: в тот период Любченко баллотировался в местные депутаты и, по его словам, узнал об экологических нарушениях, собирая наказы граждан.

Администрация президента переадресовала обращение в правоохранительные органы, и проверку поручили территориальному отделу СКР. Любченко подтвердил свои слова, однако в действиях должностных лиц не усмотрели признаков состава преступлений. После этого тот же отдел СК возбудил уголовное дело о заведомо ложном доносе (ч. 2 ст. 306 УК РФ). А сам факт направления электронного обращения главе государства следствие квалифицировало как публичную клевету с обвинением должностных лиц в совершении тяжких преступлений (ч. 5 ст. 128.1 УК РФ).

В марте 2023 года суд первой инстанции — дело передали в соседний Грибановский район, чтобы исключить очевидный конфликт интересов — назначил Любченко штраф в 300 тысяч рублей по статье о ложном доносе, но по эпизоду о публичной клевете полностью оправдал. В приговоре суд сослался на определение КС от 5 декабря 2019 года № 3272-О: обычное обращение гражданина в государственный орган не является распространением сведений, если только многочисленные и заведомо бессмысленные жалобы не используются как инструмент давления. В деле Любченко подобных признаков суд не обнаружил.

Судебный маятник

Воронежский областной суд отменил оправдательный приговор и направил эпизод по клевете на новое рассмотрение. По существу апелляционная инстанция сузила смысл определения КС, фактически отнеся его к иным обстоятельствам. Судебная коллегия исходила из того, что сам интернет-канал создает потенциальную публичность, и цель обращения значения не имеет.

Приговор по ст. 306 УК РФ дошел до Первого кассационного суда в Саратове. Разбирая доводы жалобы осужденного, кассация коснулась и отмены оправдательного приговора по клевете. Представитель Генпрокуратуры поддержал логику апелляции, и Первый КСОЮ согласился: важен технический способ передачи обращения, а не его назначение и характер коммуникации.

В 2024 году Грибановский районный суд заново рассмотрел эпизод по ч. 5 ст. 128.1 УК РФ. На этот раз Любченко заявил, что обращение к президенту могли составить его недоброжелатели. А защита настаивала, что даже заведомо ложное обращение в госорганы не свидетельствует о намерении причинить вред конкретным лицам. Но суд посчитал иначе и с учетом ряда смягчающих обстоятельств назначил Любченко штраф в размере 1 млн рублей. На этот раз приговор не стала обжаловать ни одна из сторон.

Зеркальная конструкция

Примерно в тот же период времени в Конституционный суд поступила жалоба жительницы Одинцовского района Подмосковья Лилии Роговой. Ее история по своей юридической конструкции оказалась почти зеркальной: частное обращение в государственные органы, которое правоприменители превратили в состав публичной клеветы. Рогова жаловалась на влиятельных соседей — районного депутата и руководителя комитета по муниципальному имуществу. По ее словам, они перенесли самовольно установленный забор на ее участок и инициировали проверки в отношении земли. Свои обращения женщина направляла в интернет-приемные органов власти.

Мировой судья признал Рогову виновной по ч. 2 ст. 128.1 УК РФ и назначил штраф в 600 тысяч рублей. Кроме того, были удовлетворены гражданские иски потерпевших о компенсации морального вреда на общую сумму в 125 тысяч рублей. Вышестоящие инстанции оставили приговор без изменения. Кассационная жалоба рассматривалась тем же Первым КСОЮ, который в мотивированном решении буквально воспроизвел устоявшийся подход о «потенциальной публичности» интернет-каналов.

Однако КС не согласился с такой оценкой, указав, что электронное обращение — это коммуникация гражданина с государственным органом, а не публичное высказывание. Использование официальных интернет-каналов не превращает жалобу в публикацию, а обязанность обеспечить конфиденциальность сведений лежит на органе власти, принимающем обращение. Публичность не может выводиться из технического способа передачи информации.

Конституционный суд провел четкую границу между официальными электронными каналами, предназначенными для обращения в государственные органы, и открытыми интернет-площадками, где сведения изначально доступны неопределенному кругу лиц. Смешение этих форм коммуникации, указал КС, нарушает принципы равенства, правовой определенности и запрета ответственности за действия, прямо разрешенные законом. Уголовная ответственность за «публичность» возможна только тогда, когда лицо действительно стремится донести информацию до аудитории.

Сигнал от КС

Постановление КС не делает электронные обращения в госорганы зоной иммунитета, но корректирует рамку их оценки: официальные интернет-приемные и формы связи с органами власти относятся к каналу частной коммуникации, а не к публичному пространству.

При этом КС подчеркивает: ответственность за злоупотребление правом на обращение сохраняется. Заведомо ложные сведения, систематические и бессмысленные жалобы, намеренное использование обращения как инструмента давления — все это по-прежнему может образовывать состав преступления. Но там, где публичность выводилась автоматически из самого канала передачи, правоприменение утрачивает опору.

Позиция КС затрагивает все составы клеветы, в которых фигурирует признак публичного распространения, поэтому неизбежно касается и таких дел, как в отношении Любченко. Это само по себе не гарантирует пересмотра, но создает юридическое основание: глава 49 УПК РФ допускает возобновление дела, если Конституционный суд изменил конституционно-правовой смысл примененной нормы. То, как быстро новая рамка будет учитываться судами, — вопрос правоприменительной практики. Но с учетом позиции КС игнорировать различие между обращением и публикацией становится заметно труднее.