«Законы Яровой» и уголовное право

29 июня Совет Федерации, как и ожидалось, одобрил «Пакет Яровой-Озерова», в том числе закон, содержащий поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Единодушие было полное: никто не проголосовал против и лишь четыре сенатора воздержались. В этих условиях отклонение закона президентом — скорее фантастический сюжет, и, вероятнее всего, уже скоро «поправки Яровой» станут частью российского законодательства. Между тем, по количеству юридических нелепостей этот закон может претендовать на абсолютный рекорд даже в рамках уходящего плодовитого созыва Думы — вот лишь некоторые из них.

Восстановление ответственности за недонесение

Пожалуй, главной новеллой является статья 205.6 УК РФ «Несообщение о преступлении», которой вводится ответственность за несообщение органам власти «о лице (лицах), которое по достоверно известным сведениям готовит, совершает или совершило» теракт, вооруженный мятеж и некоторые другие виды преступлений; всего их в списке — полтора десятка. Санкция — до года лишения свободы.

Тем самым в уголовный закон возвращается норма о недонесении о преступлении, невключение которой в УК 1996 года было принципиальным решением его разработчиков. По сути эта криминализация представляет собой перевод моральных обязанностей в плоскость уголовного права. Предлагаемая норма станет единственной нормой в УК РФ, криминализирующей свое нарушение. В целом, как указывал еще правовед Николай Таганцев в своем Курсе уголовного права (1902), «начало «не вреди никому» укладывается в определенные юридические формулы, а начало «помогай ближнему» является крайне неопределенным, растяжимым и допускает юридическую формулировку только в ограниченном размере». Добавим к этому, что в соответствии с УК не является наказуемым даже неоказание помощи лицу в опасном для жизни состоянии — статья 125 УК РФ, в отличие от УК РСФСР 1960 года, предполагает юридическую обязанность человека оказывать такую помощь. Теперь «законом Яровой» устанавливается ответственность за неоказание помощи органам власти. При этом возраст уголовной ответственности сниженный — 14 лет.

В нарушение всякой логики (впрочем, было бы странно искать ее в данном законопроекте), новая статья размещена в главе УК «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», а не «Преступления против правосудия» (по аналогии с близким преступлением — укрывательством).

Увеличение санкций за терроризм и «экстремизм»

Принятым законом повышаются санкции почти за все преступления террористической направленности. При этом одновременно ужесточаются и так суровые наказания по этим составам. В некоторых случаях (например в ст.282.3 — Финансирование экстремистской деятельности) верхний предел санкции увеличен более чем в два раза, повышены и нижние пределы. В итоге в случае вступления закона в силу за некоторые ненасильственные «экстремистские» деяния наказание в два с лишним раза выше, например, чем за убийство (умышленное причинение смерти) в состоянии аффекта (максимальный срок лишения свободы — 3 года). В чем необходимость повышения сроков лишения свободы по этим статьям, непонятно, если, конечно, руководствоваться правовой логикой. Вообще в условиях пенитенциарного кризиса одержимость парламентариев постоянным повышением тюремных сроков, мягко говоря, удивляет.

Ответственность несовершеннолетних

Новый закон радикально — с 22 до 32 — увеличивает перечень преступлений, за совершение которых ответственность наступает с 14 лет. Такое расширение закона в отношении подростков необоснованно. В пояснительной записке к законопроекту указывается на якобы имеющийся законодательный пробел и то, что эти преступления несут особую опасность для общества, что очевидно для субъекта преступления. Это, во-первых, искажение действительности, поскольку лица в возрасте от 14 до 16 лет, участвующие в подготовке и совершении террористического акта, несут уголовную ответственность за убийство и иные преступления, ответственность за которые все-таки наступает с 14-летнего возраста (ч.2 ст.20 УК РФ в действующей редакции). Во-вторых, данная новелла не согласуется с имеющимися криминологическими и уголовно-правовыми реалиями.

На самом деле причиной того, что законодатель при принятии УК РФ в 1996 году обоснованно не включил терроризм и подобные деяния в список ч.2 ст.20 УК РФ, является то, что несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет еще не способны в полной мере осознать и разделить те ценности, взгляды и установки, которые преследуют взрослые террористы. Они могут и должны отвечать в этом случае лишь за убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и т.п., но не подлежат уголовной ответственности за терроризм, так как не постигают его смысла и значения.

Кроме того, с точки зрения положений главы 14 УК РФ, расширение круга преступлений в ч.2 ст.20 УК РФ также лишено значимого смысла в большинстве ситуаций: в любом случае максимально возможным наказанием для такого лица будет 10 лет лишения свободы, что и сейчас составляет возможный максимум по ст.105 УК РФ.

Международный терроризм

Законом в УК закрепляется новый состав преступления — Акт международного терроризма, помещенный в заключительную «международную» 34-ю главу УК. По новой 361-й статье УК наказывается «совершение вне пределов территории Российской Федерации взрыва, поджога или иных действий, подвергающих опасности жизнь, здоровье, свободу или неприкосновенность граждан Российской Федерации в целях нарушения мирного сосуществования государств и народов либо направленных против интересов Российской Федерации, а также угроза совершения указанных действий».

Удивительно в этой статье буквально все, начиная с иных целей террористического акта, чем те, которые указаны в общей норме (ст.205 УК), при этом широких и довольно неопределенных, и заканчивая тем, что акт терроризма, совершенный за границей, наказывается значительно суровей, чем совершенный на территории России. При том, что статья 12 УК позволяет преследовать иностранцев за преступления, совершенные за границей против граждан России (это так называемый пассивный персональный принцип). В чем заключался замысел законодателя, узнать, скорее всего, не получится, так как в пояснительной записке об этом новом составе вообще не говорится ни слова.

К слову, эта записка — воистину удивительный документ. В нем нет ничего: ни статистики, ни данных криминологических исследований, никаких иных доводов, объясняющих, почему авторы решили перекроить уголовное законодательство. Единственная ссылка в этой записке — на общую фразу об опасности терроризма, содержащуюся в Концепции национальной безопасности РФ.

Действие уголовного закона в пространстве

Новый закон внес изменения в так называемый универсальный принцип действия закона, в соответствии с которым возможно преследование в России преступлений, не имеющих с ней связи. К прежней ссылке на «международные договоры Российской Федерации» добавлены слова: «или иным документом международного характера, содержащим обязательства, признаваемые Российской Федерацией, в сфере отношений, регулируемых настоящим Кодексом».

Из приведенной формулировки вновь неясно, о чем идет речь и какие документы авторы закона относят к новому, доселе неизвестному источнику международного права, что же входит в круг «документов международного характера, содержащих международно-правовые обязательства». В итоге в закон вносится абсолютно бессмысленное положение, укрепляющее впечатление о том, что составителями документа являлись юридически неграмотные люди. Представляется, что если это «расширение» универсального принципа и необходимо, то целесообразнее сделать его через перечневое перечисление статей УК, параллельно оставив общую отсылку к международному договору Российской Федерации.

Печальные перспективы

Ответ на вопрос, как получилось, что столь безграмотный текст почти стал законом, следует искать в той модели законотворчества, которая сложилась в последние годы. При этом единственным отзывом, в котором содержатся существенные критические замечания, является заключение Совета при Президенте Российской Федерации по правам человека и развитию институтов гражданского общества, почти полностью проигнорированное законодателями. Что касается юристов Госдумы, то заключение Правового управления содержит только одно предложение: «по проекту федерального закона замечаний правового, юридико-технического и лингвистического характера не имеется». Комментарии здесь, как представляется, излишни. Заключение юристов Совета Федерации содержит по сути краткий пересказ законопроекта и также не содержит замечаний.

Бесспорно, большая часть новых норм не будет работать, а практика по ним будет ограничиваться немногочисленными, большей части курьезными, случаями (что уже происходит, например, с другим «шедевром» авторства депутата Яровой — нормой о «реабилитации нацизма»). Тем не менее, ущерб эти поправки российскому уголовному праву наносят огромный.

Во-первых, такого рода законодательные акты дискредитируют саму идею противодействия терроризму, действительно важнейшую задачу государства и общества, в том числе в сфере уголовного права. Во-вторых, поправки наносят удар по принципам уголовного права, снимая последние табу в его «реформировании». Принятие новых и новых поправок не только лишает уголовное право стабильности. Его «инфляция» неминуемо приводит к девальвации, к тому, что к уголовному праву просто перестали относиться серьезно.

Уголовное право же существует не только на потребу политической конъюнктуры, оно призвано быть инструментом защиты общества, человека и его прав. В свое время выдающийся теоретик права Георг Еллинек писал, что, «если история не сохранила нам от какого-нибудь народа ничего другого, кроме его уголовного права, мы в состоянии определить только по нему степень его моральной и интеллектуальной культуры, как естествоиспытатель по найденной кости может реконструировать скелет погибшего животного». К сожалению, выводы о такой культуре, судя по состоянию российского уголовного права, могут быть сделаны только неутешительные.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции