Адвокат, который понял свое время

Сегодня исполнилось 174 года со дня рождения Федора Плевако, виднейшего представителя золотого века отечественной адвокатуры, чье имя стало в России символом адвокатской профессии. Характер его дарования и свойства личности оказались необычайно востребованы в тот период истории, когда судебная реформа подняла на большую высоту роль адвоката не только в суде, но и в общественной жизни. В социуме, где был большой запрос на справедливость, Плевако, сам незаконнорожденный сын невенчанных родителей, стал тем голосом, который говорил от лица притесняемых. Его страстность, убежденность, способность нестандартно мыслить одновременно с включенностью в социальную и культурную повестку сделали его настоящим лидером общественного мнения.

Будущий знаменитый адвокат родился 13 (25) апреля 1842 года в городе Троицке Оренбургской губернии. Его отец и мать — таможенный служащий Василий Плевак и Екатерина Степанова — не были женаты официально, а отчество «Никифорович» мальчик получил от своего крестного отца. В 1851 году семья переехала в Москву, где Федор и его брат Дормидонт сначала обучались в Коммерческом училище и достигли там заметных успехов. Однако затем обнаружился факт их незаконнорожденности, и братья были исключены из учебного заведения. Отцу удалось перевести их в Первую московскую гимназию, после окончания которой Федор поступил учиться на юридический факультет Московского университета. Здесь он изменил написание своей фамилии, став «Плевако». Окончил университет будущий знаменитый юрист в 1864 году.

Проходившая тогда судебная реформа открыла ему дорогу к адвокатской карьере. С 1870 года Плевако был включен в число присяжных поверенных Московской судебной палаты. Первым большим процессом адвоката стало дело игуменьи Митрофании. Настоятельница Серпуховского монастыря, бывшая фрейлина, урожденная баронесса Розен, имела связи при дворе. Ссылаясь на них и входя в доверие к состоятельным людям, игуменья присвоила мошенническим путем более 700 000 рублей. В октябре 1874 года состоялся процесс по этому делу, в котором Плевако представлял интересы двух потерпевших. Митрофания была осуждена к ссылке в Сибирь, избежав, правда, ее, а для Плевако участие в этом деле стало началом всероссийской известности.

Анатолий Кони красочно описывал то сильнейшее впечатление, которое производил знаменитый адвокат на окружающих, выступая в суде: «Его движения были неровны и подчас неловки; неладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришепетывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе… В его речах не было места юмору или иронии, но часто, в особенности, где дело шло об общественном явлении, слышался с трудом сдерживаемый гнев или страстный призыв к негодованию»[1].

Не раз за время своей профессиональной деятельности Плевако довелось участвовать в громких делах. Состав его клиентов был самым разнообразным: они могли быть и крестьянами, пострадавшими от произвола властей, и действующими лицами любовных драм с трагическим концом, и людьми, вовлеченными во многомиллионные финансовые махинации. И во многих случаях ему удавалось убедить суд в своей правоте.

В 1880 году в суде слушалось дело 34 крестьян села Люторич Тульской губернии. Они арендовали землю у местного помещика на невыгодных для себя условиях, причем землевладелец граф Бобринский и его управляющий Фишер под предлогом различных неустоек требовали с крестьян все большую и большую плату. При отказе должников оплачивать растущие поборы их имущество подвергалось описи. Когда крестьяне в ходе очередной описи воспротивились действиям судебного пристава и других чиновников, в село была вызвана рота солдат с целью принудить возмутившихся к повиновению. Против крестьян было начато расследование по обвинению в сопротивлении должностным лицам, приведшее часть из них на скамью подсудимых.

Раскрыв в своей речи суть бесчеловечной системы притеснений крестьянства, поддерживаемой государством, Плевако подчеркивал: «У мужика редок рубль и дорого ему достается. С отнятым кровным рублем у него уходят нередко счастье и будущность семьи, начинается вечное рабство, вечная зависимость перед мироедами и богачами. Раз разбитое хозяйство умирает, и батрак осужден на всю жизнь искать, как благодеяния, работы у сильных и лобзать руку, дающую ему грош за труд, доставляющий другому выгоды на сотни рублей, лобзать, как руку благодетеля, и плакать, и просить нового благодеяния, нового кабального труда за крохи хлеба и жалкие лохмотья»[2]. Значительные усилия адвоката в сочетании с громким общественным резонансом, который получило это дело, сказались на вынесенном судом решении. Лишь трое крестьян были приговорены к тюремному заключению сроком на 4 месяца, одна подсудимая — к уплате штрафа в размере 5 рублей, остальные были оправданы[3].

Совсем другого плана было дело об убийстве в Варшаве актрисы Марии Висновской ее возлюбленным — корнетом Александром Бартеневым в 1890 году. Образ жизни актрисы, постоянно окруженной поклонниками, вызывал у Бартенева растущее чувство ревности. Он заявлял о готовности к самоубийству, и Висновская, разделяя его мысли о суициде, предложила им одновременно покончить с собой. Доза яда, принятая Бартеневым, впрочем, оказалась недостаточной для смертельного исхода. Он выстрелил в потерявшую сознание актрису из своего револьвера, убив ее. Позднее он утверждал, что выстрел был случайным[4].

Плевако, защищая Бартенева, изобразил своего подзащитного жертвой любовной страсти. «Оба неудачника, оба изломанные жизнью или ошибками воспитания, они начинают поддаваться влиянию любимой темы своих прошлых свиданий, один другого опьяняя мечтами вслух о могильном покое, о прекращении земных страданий и бесцельности жизни, о мрачном будущем их общей судьбы… — говорил адвокат. — Бартенев весь ушел в Висновскую. Она была его жизнью, его волей, его законом… Она велела ему убить ее прежде, чем убить себя. Он исполнил страшный приказ… Он — преступник, но он не призвал лжи на помощь к себе… Было бы жестоко думать о том, как бы тяжелее и суровее применить к нему карающее слово закона… Если особые обстоятельства дела возбуждают чувство сожаления к подсудимому, если обстановка преступления указывает на плетеницу зла и несчастия в ошибках, приведших подсудимого к преступлению, то возможно смягчение наказания»[5].

Бартенев был признан виновным в умышленном убийстве и приговорен «к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на восемь лет». Однако император заменил это наказание всего лишь разжалованием в рядовые[6].

Выступал Плевако в качестве защитника и гражданского истца также в делах имущественного характера, к примеру, о банковских злоупотреблениях. Одним из наиболее масштабных стало дело Скопинского общественного банка, расположенного в Рязанской губернии. Умело поставленная реклама и обещания выгодных процентов по вкладам привлекли в банк массу клиентов, ставших жертвой обмана. Директор банка Рыков и его сотрудники почти за два десятилетия деятельности сумели присвоить огромную сумму — 12 млн рублей, после чего банк потерпел крах[7].

Процесс проходил в Москве в конце 1884 года. Всего к суду было привлечено 26 человек, замешанных в махинациях. Плевако участвовал в нем как гражданский истец, представляющий вкладчиков банка. Он подчеркнул недопустимость такого явления, как хищения: «Не в 12 миллионах — вопрос, и не в количестве — сила. Одинаково преступно взять чужое — сто ли миллионов, миллион, тысячу или сто рублей… Судя по количеству вкладчиков (6000 человек), вклады были мелкие; это не праздные суммы богачей, суммы, так легко переходящие из орудий производительности в орудия порабощения труда и личности; это орудия борьбы за существование, священная умеренность, оплот против голода и холода и вечного раболепства. И эти-то святые блага они не соблюли, а расхитили!»[8]

Плевако выразил убежденность в том, что успешная борьба с подобного рода преступлениями возможна только в сильном государстве, опирающемся на четкое соблюдение законности. «Ненадежна та страна, вымирает та народность, где у каждой вещи нужно сажать пса на цепи, у каждого хранилища — стража на часах. Если без этого невозможна жизнь — жизнь не стоит забот о ней. Общество тогда только способно жить, тогда только его будущее надежно, тогда только мир и любовь будут царствовать в нем, когда закон будет не внешней силой, а силой внутренней; когда закон будет написан не на стенах и досках, а на скрижалях нашего сердца»[9].

Суд приговорил подсудимых к ссылке и исправительным работам на различные сроки. Иск по возмещению ущерба вкладчиков за счет всех осужденных (кроме троих) на сумму более 9,5 млн рублей был удовлетворен[10].

В делах самого различного характера проявился многогранный талант Плевако. Его имя стало синонимом понятия «отличный адвокат». Как писал его помощник Василий Маклаков, клиенты, которых не устраивал нанятый адвокат, так и говорили: «Найду себе другого Плеваку!» «Плевако имел, особенно в Москве, такое громадное имя, что у него отбоя не было от клиентов, и богатых, и нищих. Он не мог их сам принимать, и этим ведала его канцелярия»[11].

Конечно, знаменитый адвокат был очень состоятельным человеком, владел несколькими домами в центре Москвы и мог позволить себе широкие жесты в минуты досуга. Михаил Чехов вспоминал, что Плевако и издатель Абрам Липскеров, приехав как-то в один провинциальный город, намеревались вечером посетить местный театр. Однако представление было отменено по случаю плохой погоды и отсутствия зрителей. Тогда Плевако оплатил полный сбор спектакля, и он состоялся для двух московских гостей. «Все первое действие прошло при совершенно пустом зрительном зале. Второе тоже. Актеры стали приходить в недоумение, и им невесело было играть для пустого пространства. Приезжих гостей не было нигде, ни в ложах, ни в партере. Как вдруг к их удивлению с самой последней лавочки галерки послышались аплодисменты и крики «браво». Это аплодировали им Плевако и Липскеров. Широкие москвичи, купив сразу весь театр, предпочли для шутки занять места на галерке»[12].

В конце жизни Плевако заинтересовался политической деятельностью. Он вступил в партию октябристов и был избран от нее в 1907 году в депутаты III Государственной думы. Плевако собирался воплощать в своей думской деятельности те преобразовательные идеи, которые были провозглашены в манифесте 17 октября 1905 года. Этот документ Плевако пафосно называл «драгоценнейшим краеугольным камнем нашей гражданственности и предметом любви безмерной»[13]. Однако в Думе он проработал менее двух лет. 23 декабря 1908 года (5 января 1909 года) Федор Плевако скончался.

Его неожиданная кончина потрясла Россию. «Сошел в могилу человек большого ума, сердца и таланта. Это был самородный, чисто национальный талант, не везде одинаково ровный, но стихийно-могучий и покоривший своим стихийным могуществом. Те, кто слышал его в крупных захватывающих его самого делах, до сих пор сохраняют впечатление великолепной лавины красивых образов, мощных слов, поэтических уподоблений, скатывавшейся с его уст и чаровавшей ум и слух и судей, и адвокатов, и публики… О Плевако говорила вся Россия, подобно тому как устами Плевако говорила мощная, великая в своей стихийной красоте, та же самая Россия», — говорилось в одном из некрологов[14].

Плевако был похоронен на кладбище Скорбященского монастыря. После его закрытия в 1930-х годах прах адвоката был перенесен на Ваганьковское кладбище. В 2003 году здесь на средства, собранные российскими адвокатами, был установлен надгробный памятник. В 2013 году бюст знаменитого земляка был открыт также в Троицке.