Адвокат, вручившая коллеге помеченные купюры от ФСБ, может лишиться статуса

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Московской области пришла к выводу о необходимости наказания адвоката за участие в оперативном эксперименте, в результате которого был задержан ее коллега, ставший в итоге фигурантом уголовного дела о баснословном криминальном гонораре.

Соответствующее представление было направлено в квалифкомиссию первым вице-президентом АПМО, в нем указывалось, что адвокат Б. нарушила требования Кодекса профессиональной этики адвоката – это выразилось в ее добровольном участии в оперативном эксперименте ФСБ. В ходе последнего был задержан другой адвокат – Г., в отношении которого было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ. В вину Б. были поставлены также факты написания ею заявления о преступлении касательно коллеги и дачи подробных свидетельских показаний, что привело к предъявлению адвокату Г. серьезного обвинения.

Как следует из материалов дисциплинарного дела, в 2017 году адвокат Б. осуществляла защиту гражданина по уголовному делу на стадии предварительного следствия. Знакомые мужчины, заключенного под стражу, активно искали всевозможные варианты «переквалификации обвинения» и в конце концов обратились к еще одному адвокату – Г., предложившему им свое эффективное содействие в этом. Дальнейшее общение с Г. шло через уже бывшую в деле адвоката Б., которая предусмотрительно записывала все встречи на диктофон, а когда в июне 2017 года речь зашла об огромной взятке на сумму 60 млн руб., написала на коллегу заявление по факту вымогательства и приняла участие в оперативном эксперименте под контролем ФСБ, передав «решале» помеченные деньги.

Пытаясь оправдаться перед квалифкомиссией, адвокат Б. в своих объяснениях не отрицала самого факта участия в оперативно-разыскных мероприятиях, однако принципиально не согласилась с доводами представления. По мнению Б., она обычным порядком осуществляла защиту арестованного гражданина, с родственников которого неоднократно вымогались крупные денежные средства. Более того, в СИЗО якобы приходило «неизвестное лицо», которое «грозило нанести физический вред подзащитному». Когда требование денег прозвучало в очередной раз, последний стал настаивать, чтобы его доверитель подала заявление о возбуждении уголовного дела. Адвокат «ознакомилась с разъяснениями Комиссии ФПА по этике и стандартам от 28.01.2016» – и приняла решение об обращении в правоохранительные органы.

На заседании комиссии, впрочем, Б. пояснила, что «понимает ошибочность своего поступка» и должна была предварительно обратиться в Совет АПМО за разъяснениями, но «не могла оставить без помощи маму своего подзащитного».

Квалифкомиссия в связи с этим констатировала, что факту участия Б. в оперативно-разыскном мероприятии (согласно положению КПЭА, подобное поведение однозначно несовместимо с адвокатским статусом) стороны дают различную правовую оценку. Комиссия, в частности, указала, что в таких ситуациях «в противоречие вступают две важные ценности: с одной стороны – безусловная польза действий адвоката для доверителя, с другой – доверие общества к институту адвокатуры и профессии адвоката». Последнее же подрывается «участием адвоката в тайном сыске». И все же полного запрета на участие адвоката в оперативно-разыскной деятельности в регламентирующих адвокатскую деятельность документах не содержится.

Тем не менее адвокат, столкнувшись с угрозой причинения вреда своему доверителю, обязан обсудить с ним меры ликвидации такой угрозы «помимо обращения в правоохранительные органы, в частности, осуществляющие оперативно-разыскную деятельность». При этом защитник обязан поставить доверителя в известность о запретах для адвоката сотрудничества с такими органами. Коль скоро без «крайних мер» эффективно противостоять преступным действиям нельзя, адвокат должен постараться обеспечить участие в оперативных мероприятиях «других лиц, в частности, самого доверителя».

Ко всему прочему комиссия отыскала противоречия между объяснениями адвоката Б. и письменными документами, сформировавшимися до начала конфликта. Так, из протоколов допроса свидетеля и потерпевшей по делу о взятке следует, что угроз в адрес доверителя вовсе не звучало, его родственники сами настойчиво «искали лицо, способное передать денежные средства за освобождение подзащитного от уголовного преследования». С момента же первого обращения арестованного доверителя к адвокату 5 или 6 июня 2017 года до фактического участия последнего в оперативном эксперименте 20 июня того же года Б. располагала достаточным временем для обращения в Совет АПМО за разъяснениями о «ее действиях в сложной этической ситуации» – но сделано этого не было.

Комиссией было дано заключение о наличии в действиях адвоката нарушений п. 3.1 ст. 9 КПЭА, а также пп. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Они нашли свое выражение в неисполнении разъяснения Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по вопросам применения п. 3.1 ст. 9 КПЭА (утверждено Советом ФПА РФ 28 февраля 2016 года) и в участии адвоката в оперативно-разыскном мероприятии.