Верховный суд против нотариата

Мнения18.07.2018
18.07.2018
Верховный суд РФ принял радикальное для нотариата постановление[1]. Недавно в высшей судебной инстанции России в очередной раз рассматривался вопрос правомерности взимания нотариусами оплаты услуг правового и технического характера. Его важность обусловлена, с одной стороны, необходимостью сохранения финансовой независимости нотариата, а с другой стороны, юридической слабостью введенной когда-то конструкции «дополнительных нотариальных услуг правового и технического характера» и нежеланием заявителей оплачивать эти якобы «дополнительные» услуги, которые, по сути, должны являться частью единого нотариального тарифа, но сформулированы в настоящее время юридически неудачно.

Проблема эта имеет давнюю историю. Она неоднократно рассматривалась различными судами практически всех уровней и видов, начиная от районных судов, заканчивая Конституционным судом. Каждый юрист, сталкивающийся с нотариатом, хоть раз задавался вопросом о том, на каком основании нотариус, взыскав нотариальный тариф, взимает еще за услуги правового и технического характера. Соответствующие эмоциональные дискуссии между нотариусом и юристом-заявителем – достаточно частое явление будней нотариальной конторы.

Вкратце суть юридической дискуссии заключается в следующем. Нотариусы, следуя ежегодно утверждаемым нотариальными палатами тарифам[2], взимают соответствующие платы за оказание услуг правого и технического характера при совершении практически каждого нотариального действия. Обратное является скорее исключением, чем правилом. Возможность взимания нотариусами данных денежных средств предусмотрена также ст. 23 Основ законодательства о нотариате. Оппоненты такого порядка аргументируют свою позицию, в основном, отсутствием реальной необходимости в оказании им услуг технического и правового характера. Они обращаются только за совершением нотариального действия и ни в каких дополнительных услугах нотариуса не нуждаются. Например, заявитель самостоятельно сделал копию документа и обращается к нотариусу засвидетельствовать верность ее оригиналу. Он недоумевает, какие технические услуги в данном случае оказывает нотариус, и, соответственно, настаивает на оплате только нотариального тарифа без дополнительных услуг.

Судебные инстанции чаще всего поддерживали позицию нотариального сообщества, но не всегда. Знаковым стало Определение Конституционного суда в 2011 году[3], в котором указано, что законодательство «допускает финансирование деятельности нотариуса за счет оказания дополнительных услуг правового и (или) технического характера, предоставляемых гражданам и юридическим лицам исключительно при наличии их согласия». Таким образом, Конституционный суд достаточно четко определил, что рассматриваемые взимания допустимы, но только в добровольном порядке.

Такая позиция вынудила нотариальное сообщество несколько скорректировать собственные подходы к этому вопросу. Аргументация стала базироваться теперь на тезисе о том, что дополнительные услуги правового и технического характера являются неотъемлемым элементом всех нотариальных действий[4]. Как следствие, отдельного волеизъявления заявителя не требуется, а оно презюмируется самим фактом обращения за совершением нотариального действия. Суды поддержали такой подход и, по общему правилу, отказывали при оспаривании действий нотариусов.

Принятое недавно определение Верховного суда «ломает» сложившуюся судебную практику по этому вопросу. Суд прямо пишет о том, что вышеуказанная позиция противоречит законодательству. Конечно, вряд ли можно согласиться с таким однозначным выводом суда о том, что если заявителем изготовлены самостоятельно все документы, то нотариус не оказывает ни технические, ни правовые услуги. Это не так. Сейчас нотариус не только работает с бумажными носителями, но и должен еще фиксировать все действия в ЕИСН (Единая информационная система нотариата), что достаточно трудоемко и является технической работой. Правовые же услуги имеют место при совершении практически каждого нотариального действия. Даже когда нотариус свидетельствует верность копии документа, он не только сверяет оригинал с копией, но и должен провести юридический анализ, оценить документ на наличие у него признаков документа (авторства и юридически значимых фактов), а при отсутствии таковых отказать в совершении нотариального действия. Это правовая работа.

Тем не менее Верховный суд России 26 июня 2018 года достаточно однозначно и не в пользу нотариата высказался относительно этой давней дискуссии. Кроме тезиса о том, что правовые и технические услуги не входят в состав нотариального действия, Верховный суд еще добавил, что «перечень оснований для отказа в совершении нотариального действия является исчерпывающим, не подлежит расширительному толкованию. Из изложенного следует, что такое основание для отказа в совершении нотариального действия, как отказ от оплаты услуг правового и технического характера, законом не предусмотрено».

Значение этого судебного акта для нотариальной практики трудно переоценить. Он меняет сложившиеся подходы к финансированию деятельности нотариуса. После его принятия могут последовать массовые отказы от оплаты дополнительных услуг правового и технического характера, и суды, руководствуясь рассматриваемым Определением Верховного суда и принципом единообразия судебной практики, не смогут поддерживать нотариат в этом вопросе.

В то же время плата за услуги правового и технического характера – это не излишки нотариата. Она нередко составляет половину дохода нотариуса и позволяет ему эффективно заниматься нотариальной деятельностью, самостоятельно обеспечивать как материально-технические (аренда помещения, оргтехника и пр.), так и трудовые (трудовая занятость помощников нотариуса и юрисконсультов) затраты. Ликвидация этих доходов ставит под угрозу функционирование нотариата в том виде, как он существует в нашей стране с 1993 года. В этих условиях возвращение к государственному нотариату становится не таким уж фантастическим сценарием, но тем не менее крайне нежелательно ввиду очевидных недостатков, которые были ему присущи в советский период. Поэтому в настоящий момент нотариальному сообществу необходимо оперативно разрабатывать новый механизм финансирования нотариальной деятельности, который и устраивал бы нотариусов, и не имел изначально заложенных юридических противоречий.

Таким образом, очередное судебное постановление высшей судебной инстанции свидетельствует о том, что давний вопрос правомерности взимания нотариусами платы за дополнительные услуги правового и технического характера по-прежнему актуален. Более того, Верховный суд этим определением усилил радикальность дискуссии, высказавшись достаточно жестко не в поддержку нотариальной точки зрения. Для этого есть все основания, поскольку предложенная юридическим сообществом конструкция «дополнительных услуг правового и технического характера» слаба с юридической точки зрения. Действующие нормы Основ лишь упоминают услуги правового и технического характера, не определяя ни сущность этих платежей, ни соотношение их с нотариальным тарифом. В настоящее время эти нормы являются не более чем декларацией о намерениях. Нотариальное сообщество, по сути, заявляет, что взыскание только нотариального тарифа является недостаточным для эффективного осуществления нотариальной деятельности и не затрагивает дополнительных затрат нотариуса как интеллектуального, так и технического характера. Это справедливо. Однако отсутствие определенности относительно правовой природы этих платежей создает некоторый правовой хаос. Должна быть предложена модель, безупречная с юридической точки зрения и обеспечивающая эффективное функционирование современного российского нотариата. Время для законодательного пересмотра этих отношений не то чтобы наступило, а практически уже истекло. Обновление порядка финансирования деятельности нотариуса возможно либо через установление единого нотариального тарифа, в котором уже заложены все необходимые платежи, либо через четкое обоснование правовой природы дополнительных услуг и условий их оказания.

 


[1] Определение Верховного суда Российской Федерации от 26 июня 2018 г. по делу № 31-ГК18-3.
[2] Тарифы определяются в соответствии с Методическими рекомендациями по определению предельного размера платы за оказание нотариусом услуг правового и технического характера, утвержденными решением Правления Федеральной нотариальной палаты от 28 марта 2016 (протокол № 03/16).
[3] Определение Конституционного Суда РФ от 1 марта 2011 г. № 272-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Чераневой Антонины Афанасьевны на нарушение ее конституционных прав абзацем третьим части первой статьи 15 и частью первой статьи 23 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате".
[4] См., например, Комментарий законодательства Российской Федерации о нотариате / Под ред. Д. Я. Малешина. М., 2018. С.135.
Комментарии

2

    Лллл Ииии

    5 августа 2019 at 17:45

    Не смущайте людей. Ваша публикация от июля 2019 года , а ссылка на «радикальное» определение ВС годовой давности, от июня 2018 .
    А с 4 августа 2018 года все изменилось. Принят ФЗ об Основах нотариата, точнее о внесении изменений. И теперь » УПТХ» неотъемлемая часть любого нотариального действия и оплата которой является неотъемлемой части ОБЩЕЙ СТОИМОСТИ работы нотариуса». Вот так-то.

    editor

    6 августа 2019 at 11:34

    А где там в дате публикации 2019 год?