Конституционный суд дал новое толкование нормам УПК о домашнем аресте

Конституционный суд РФ дал новое толкование положениям Уголовно-процессуального кодекса РФ о домашнем аресте, разъяснив, в каких случаях не следует применять эту меру пресечения. Дело было рассмотрено в закрытом заседании без проведения слушания.
 

Поводом для проверки конституционности норм УПК стала жалоба жителя Санкт-Петербурга Сергея Костромина. 20 июля 2017 года Московский районный суд СПб. удовлетворил ходатайство следователя о домашнем аресте Костромина, обвинявшегося в невыплате зарплаты. Наказание по ч. 2 ст. 145.1 УК РФ не превышает 3 лет лишения свободы и, соответственно, деяние отнесено к преступлениям небольшой тяжести. 15 сентября срок содержания под домашним арестом был продлен по 17 ноября. 9 ноября Костромину было предъявлено в окончательной форме обвинение в совершении трех преступлений по ч. 2 ст. 145.1 УК РФ – невыплата зарплаты на сумму около 78 млн руб. На следующий день следователь вынес постановление, которым ходатайствовал перед судом о прекращении уголовного дела и назначении обвиняемому судебного штрафа, поскольку тот полностью погасил задолженность по зарплате. Постановлением Московского суда СПб. от 9 ноября срок домашнего ареста был продлен Костромину до 24 ноября, правомерность этого решения подтвердила апелляция Санкт-Петербургского горсуда. При этом суды отвергли доводы защиты, полагавшей, что с учетом тяжести предъявленного обвинения домашний арест к Костромину не должен применяться. Постановлением Московского суда СПб. от 22 ноября удовлетворено ходатайство защиты об изменении Костромину меры пресечения на залог в 500 000 руб., а в случае невнесения залога до 23 ноября 2017 года предписано считать срок домашнего ареста продленным на два месяца – по 14 января 2018 года. 22 ноября составлен протокол о принятии залога, само же уголовное дело направлено мировому судье.
 

Костромин подал жалобу в КС, требуя признать не соответствующими Конституции РФ ч. 1 и 3 ст. 107 УПК в той мере, в какой ими допускается избрание меры пресечения в виде домашнего ареста лицу, обвиняемому в совершении преступления небольшой тяжести, при отсутствии условий для избрания в отношении такого лица меры пресечения в виде заключения под стражу, предусмотренных ч. 1 ст. 108 УПК. Как указал заявитель, оспариваемые им законоположения понимаются судами в соответствии с разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 19 декабря 2013 года № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», согласно п. 36 которого установленные ч. 1 ст. 108 УПК условия, связанные с видом и размером наказания, на домашний арест не распространяются. Такое применение уголовно-процессуальных норм противоречит, по его мнению, правовой позиции КС РФ, который в постановлении от 6 декабря 2011 года № 27-П отметил, что домашний арест и заключение под стражу в действующей системе правового регулирования связаны с непосредственным ограничением права на свободу и личную неприкосновенность, а потому применение этих мер пресечения должно осуществляться с соблюдением гарантий обеспечения данного права, схожих по своим сущностным характеристикам.

 

Конституционный суд по итогам рассмотрения дела пришел к выводу, что ч. 1 и 3 ст. 107 УПК не противоречат Конституции. Вместе с тем КС отметил, что в силу принципа презумпции невиновности до вступления в законную силу обвинительного приговора подозреваемые и обвиняемые, считающиеся невиновными в совершении преступления, не должны подвергаться ограничениям, которые в своей совокупности сопоставимы по степени тяжести с уголовным наказанием, а тем более превышают его. К подозреваемым или обвиняемым в совершении преступлений небольшой тяжести мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена в исключительных случаях, указанных в ч. 1 ст. 108 УПК (подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории РФ, его личность не установлена, им нарушена ранее избранная мера пресечения либо он скрылся от органов предварительного расследования или от суда). Что касается домашнего ареста, то, как следует из п. 36 постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 года № 41, порядок принятия решения об избрании этой меры пресечения аналогичен предусмотренному ст. 108 УПК порядку избрания в качестве таковой заключения под стражу, но условия, связанные с видом и размером наказания, которые установлены ее ч. 1 для применения заключения под стражу, на домашний арест не распространяются, поскольку они не предусмотрены ст. 107 УПК.
 

Учитывая, что домашний арест является более гуманной мерой пресечения по сравнению с заключением под стражу, он может применяться к подозреваемым, обвиняемым в совершении преступлений небольшой тяжести, к которым заключение под стражу обычно неприменимо. Однако избрание лицу домашнего ареста допустимо лишь при условии обеспечения в конкретном деле соразмерности данной меры пресечения целям ее применения, а значит, по общему правилу, должно соотноситься с возможностью назначения лицу уголовного наказания в виде лишения свободы.

Согласно ч. 1 ст. 56 УК РФ наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств, перечисленных в ст. 63 УК РФ (рецидив преступлений, наступление тяжких последствий в результате преступления и др.), за исключением преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 228, ч. 1 ст. 231 и ст. 233 УК РФ, или только если соответствующей статьей Особенной части УК РФ лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.
 

Должностное лицо органа предварительного расследования обязано обосновать необходимость избрания домашнего ареста или продления его срока в деле о преступлении небольшой тяжести, а суд – проверить соблюдение условий и предпосылок для его применения, включая причастность подозреваемого, обвиняемого к совершению преступления, с точки зрения наличия нормативной возможности назначения за соответствующее деяние наказания в виде лишения свободы, если виновность данного лица в его совершении будет подтверждена приговором суда.
 

Если же представленные следствием суду сведения, послужившие основанием для применения домашнего ареста, на момент принятия такого решения не свидетельствовали о наличии нормативной возможности назначения фигуранту наказания в виде лишения свободы, что было подтверждено ходом дальнейшего рассмотрения уголовного дела, за ним, по смыслу правовой позиции КС РФ, выраженной в постановлении от 16 июля 2015 года № 23-П, может быть признано право на возмещение вреда в порядке главы 18 УПК в случаях, когда органом следствия или судом не принято решение о полной реабилитации.
 

В то же время могут иметь место случаи, когда отступление от общего правила применения домашнего ареста лишь при нормативной возможности назначения подозреваемому, обвиняемому наказания в виде лишения свободы допустимо, если оно обусловлено такими обстоятельствами, в которых без использования, по крайней мере, данной меры пресечения задачи уголовного судопроизводства с высокой долей вероятности не будут выполнены. Именно для таких исключительных случаев в УПК предусматривается возможность применения мер пресечения, связанных с ограничением права на свободу и личную неприкосновенность, даже притом что, по общему правилу, оно не допускается.

 

Как постановил КС, выявленный конституционно-правовой смысл положений ч. 1 и 3 ст. 107 УПК является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике. Решения в отношении Сергея Костромина, если они расходятся с данным истолкованием, подлежат пересмотру.