«Неуважение к власти» и статистика. 80% оскорблений лидер нации претерпел от селян

Является ли состояние опьянения смягчающим обстоятельством в деле об оскорблении представителя власти? Можно ли в таких случаях привлечь к ответственности самого обвинителя, публично допустившего слишком вольную трактовку «простодушного» рисунка или фразы? Где пролегает смысловая граница между бранью в адрес конкретного человека и его изображения? L.R попытался разобраться в истории и нюансах применения в нашей стране соответствующих норм законодательства.

Конвертация ругательств

Сама идея наказания за неуважение к власти отнюдь не нова: более двух тысячелетий назад Иисус Христос был распят, согласно римскому праву, именно по закону «об оскорблении величества», трактовавшемуся как покушение на авторитет монарха. Что же касается современного российского законодательства, то здесь мы видим целый набор норм. Из них на слуху прежде всего вступивший в силу в марте 2019 года закон, который дополняет ст. 20.1 КоАП РФ указанием на ответственность за распространение в интернете информации, выражающей в оскорбительной и неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам России, Конституции или органам госвласти РФ.

Закон применяется более чем активно: лишь в течение первого года с начала его действия правозащитники насчитали порядка 100 дел о соответствующих правонарушениях. Причем более чем в 50% случаев к ответственности привлекали пользователей отечественной соцсети «ВКонтакте». Фигуранты 50 с лишним дел выплатили до начала пандемии штрафы на общую сумму 1,6 млн рублей. Примечательно, что санкции за проявление неуважения именно к президенту РФ Владимиру Путину назначены примерно по 40 делам — это составляет 3/4 всех обвинительных постановлений. Согласно подсчетам экспертов, они пополнили госбюджет как минимум на 1,2 млн рублей.

Параллельно с 1997 года действует ст. 319 УК РФ «Оскорбление представителя власти». Она предполагает личный, то есть офлайн-контакт двух персон, а в прочем нормативный акт крайне схож с упомянутым выше законом 2019 года. Отметим: впервые после революции 1917 года о таком самостоятельном составе преступления зашла речь в УК РСФСР 1922 года. В определенных случаях есть шанс подпасть «всего-навсего» под административные санкции: КоАП РФ содержит ст. 5.61 «Оскорбление», карающую граждан — в отличие, например, от юрлиц — сравнительно небольшими штрафами.

Как «дядю Чукошу» адвокат спас

Схожие нормы работали еще в дореволюционной России, где за оскорбление императора, здравствующих и даже покойных членов венценосной семьи предусматривалась реальная уголовная ответственность и тюремные сроки до 8 лет (в случае с покойными — до 3 лет). Мощь репрессивного аппарата по этому случаю испытал на себе в революционном 1905 году будущий детский писатель Корней Чуковский, взявшийся издавать сатирический журнал «Сигнал» и разместивший в одном из первых номеров три отдельные статьи таким замысловатым образом, что цензор усмотрел в этом намек на якобы одобрение императором карательных рейдов казачьих войск.

Совсем еще юного «дядю Чукошу» приговорили к шести месяцам лишения свободы, но он обжаловал приговор, призвав на помощь адвоката-виртуоза Оскара Грузенберга, который защищал однажды Максима Горького. Адвокат напирал на тот факт, что обвинитель проявил неуемную фантазию и увидел в верстке то, чего на самом деле нет. И «имел смелость утверждать это всенародно». «Пусть же он повторит эти слова, и мы будем вынуждены привлечь его, прокурора, к ответственности!» — бушевал Грузенберг. Чуковского освободили, но журнал все же был закрыт.

Мат под портретом как длящееся правонарушение

Чаще всего, свидетельствует анализ исторических источников, крамольникам назначались вовсе символические — по сравнению с максимальной санкцией соответствующей уголовной статьи 103 — сроки. Оно неудивительно: фабула большинства дел звучит как глупый анекдот. А подавляющее число обвиняемых в оскорблении царя-батюшки — до 80% — составляли крестьяне.

Вот несколько архивных примеров. В марте 1916 года в Томской губернии 43-летний крестьянин Рогов зашел в здание сельского правления, будучи сильно пьян, он не снял шапку, закурил папироску и принялся матерно браниться под портретом государя. Его пытались усовестить, на что мужик заявил: «Не признаю никаких портретов, а имею право быть в шапке и курить!» И продолжал материться. В итоге был арестован.

Как и крестьянин Челябинского уезда Добрындин в том же 1905 году. Он, как отмечено в полицейском доносе, вынул из кармана 50-копеечную монету с изображением Николая II, швырнул под ноги «и несколько раз произнес: «Ах ты, сволочь, твою мать!».

Забавно, но собственное состояние опьянения обвиняемыми значительно преувеличивалось. Дело в том, что пребывание во хмелю тогда являлось смягчающим обстоятельством: хаять власть «по неразумию, невежеству или в состоянии опьянения» было чревато лишь недолгим арестом, а не каторгой.

Любопытно дело братьев Жироховых, крестьян Вологодской губернии. Когда местный лесник с понятыми пришел изымать у них похищенные у соседа бревна, братья, само собой, принялись отчаянно материться. Кто-то указал, мол, за брань можно ответить по закону. «***** мы хотим закон!» — отреагировали родственники. Лесник использовал еще один нравственный аргумент: с законом «так обходиться не следует, так как его осеняет императорская корона». «***** ваш закон, корону и государя!» — не унимались Жироховы. Ситуацию увенчало поведение жены одного из братьев: она задрала платье и «принялась хлопать себя ладонью «по детородным частям», приговаривая: «Вот вам закон, корона, государь — все тут!». Из обвиняемых в банальной краже все трое превратились в государственных преступников.

Еще один эпизод. Два крестьянина Самарской губернии вели матерный диалог. Один из них «выхватил из-за пазухи свою солдатскую книжку, на которой изображен государь» и попытался утихомирить визави — попробуй поругайся «в присутствии самого императора». Тот немедленно попробовал — и попал под арест.

«Какая-то *** короновалась!»

Как отмечают исследователи, среди подобных дел-анекдотов хорошо известны дела и о чисто «политических» оскорблениях.

14 февраля 1914 года во время народного схода в селе Труевская маза Саратовской губернии 58-летний крестьянин Подгорнов возмутился, что староста потратил около четырех рублей на конфеты и раздал их крестьянским детям в честь коронации Николая II. «Какая-то ***** короновалась, а на общество расход!» — возмущался Подгорнов. Крестьянин попал под серьезное уголовное дело, да еще и старосту села на семь суток отправили под арест «за несвоевременное сообщение о государственном преступлении».

Материалы следственных дел по оскорблению последнего царя, кстати, свидетельствуют, что практически все недовольства подсудимыми были высказаны именно против личности г-на Романова, но никак не против самодержавия как такового.

А как у них? $70 000, 74 удара, 15 лет

Среди зарубежных стран в части суровости «оскорбительных» законов ожидаемо лидируют азиатские. Так, в Таиланде, согласно Конституции, король попросту непогрешим, поэтому даже за мягкую критику в его адрес можно получить до 15 лет тюрьмы. 

Не менее печальные последствия может иметь брань в адрес короля Бахрейна: вплоть до 2014 года срок заключения за такую провинность не был ограничен законом и выбирался судьей произвольно, исходя из внутренних убеждений! Теперь он составляет от 1 до 7 лет и может быть заменен на штраф до $27 000. В Иране оскорбление президента запросто может вылиться в 74 (!) удара плетью. А честь монарха Кувейта закон оценивает в запредельную для нашего просвещенного века сумму — до $70 000.

Впрочем, сравнительно недавно отличились и либеральные Нидерланды: в 2007 году 47-летний этнический голландец был оштрафован на 400 евро за ругань в адрес королевы Беатрикс. В 2012 году 28-летний пользователь твиттера за оскорбительные реплики в адрес официального аккаунта женщины-монарха получил шесть месяцев лишения свободы, правда, условно.