Персональные тайны судебной системы

В последнее время в профессиональном сообществе развернулась бурная дискуссия на тему публикации персональных данных в СМИ. Поводом для этого стало предупреждение, вынесенное Роскомнадзором сетевому изданию «Судебные Решения РФ». СМИ, по версии чиновников, нарушило требования ст.4 ФЗ «О средствах массовой информации», разместив на сайте персональные данные участников судебных процессов.

Борьба за открытость правосудия

Предупреждение, как заявляет ведомство, было вынесено после изучения ряда жалоб граждан РФ. СМИ «Судебные решения РФ», в свою очередь, отвергло предъявленные обвинения в нарушении закона, заявив о праве печатать тексты судебных актов в том виде, в котором они были размещены судами в своих базах данных. Журналисты привели еще целый ряд аргументов в поддержку своей позиции, основная суть которых такова: СМИ вправе свободно использовать опубликованную информацию о деятельности судов, к числу которой относятся и тексты итоговых правоприменительных вердиктов. Кроме того, вся эта эпопея с угрозами со стороны Роскомнадзора, по версии СМИ, направлена главным образом на то, чтобы «защитить интересы преступников и мошенников».
Откинув за рамки личности граждан, чьи интересы стали предметом защиты, можно заметить, что аргументы обеих сторон в споре вполне ясны. Государственное ведомство отстаивает частные интересы участников конкретных судебных дел, СМИ — общественные интересы, заявляя о своем праве беспрепятственно освещать результаты процессуальной деятельности судебной системы. Разрешение этого спора так или иначе должно склонить чашу весов, определив приоритет в пользу конфиденциальности персональных данных, установленных в судебном деле, либо открытости правосудия, дающей возможность всем и каждому следить за судебными процессами, в том числе через СМИ.
Природа конфликта, несмотря на конкретные формулировки требований Роскомнадзора, на самом деле шире и включает ряд ключевых аспектов, связанных с процедурой деперсонификации судебных актов, а также ее необходимостью и целесообразностью в целом. Дискуссии о том, что является приоритетным в государственной судебной политике — защита персональных данных или открытость судебной власти — ведутся порядка 10 лет. Незыблемым в этом споре остается, пожалуй, мнение Верховного Суда РФ: тайна персональных данных участников судебных процессов не должна нарушаться ради обеспечения открытости правосудия.
В связи с этим упомянутое предписание контролирующего органа не стало бы значимым событием, если бы в нем нельзя было усмотреть потенциальную угрозу в отношении деятельности всех СМИ, освещающих работу органов судебной власти. В преддверии развития (не исключено, что и в судебном порядке) данного противостояния попробуем разобраться, правомерны ли требования государственного ведомства к журналистам.

Курс на транспарентность

Идея о повышении открытости правосудия была заложена еще в Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007–2011 годы, утвержденной Правительством РФ в 2006 г., и включала целый ряд положений об информационной открытости государственных органов в целях «полного, объективного и беспристрастного освещения деятельности судебной власти». В числе средств реализации концепции называлось формирование информационных ресурсов правовых баз и банков данных судебных решений и судебной практики арбитражных судов. Кроме того, обеспечение открытого доступа к указанным базам и банкам данных при условии соблюдения требуемого баланса между потребностью граждан, общества и государства в свободном обмене информацией и необходимыми ограничениями на распространение информации.
Данное предложение было целесообразным и своевременным, поскольку ввиду роста количества обращений в суды возможность ознакомления с судебной практикой позволяла субъектам в преддверии судебной тяжбы оценить свои шансы, взвесить все за и против. Кроме того, открытость результатов профессиональной деятельности судей должна была не только повысить качество работы судов, но и стать эффективным средством борьбы с коррупцией в судейском корпусе. Повышение открытости и доступности правосудия как направление судебной политики было заявлено и в положениях программы «Развитие судебной системы России на 2013–2020 годы».
Само по себе участие гражданина в судебных разбирательствах не может являться личной тайной и составляющей частной жизни гражданина. Это подтверждается и нормами законодательства, закрепляющими открытость судебного разбирательства и публичность оглашения судебного акта. Соответственно, информация о гражданине, являющемся участником процесса, может быть признана конфиденциальной только в случаях, прямо предусмотренных законом.
Конкуренция тезисов об открытости правосудия и защите персональных данных была очевидна сразу. Главным образом потому, что в отличие, например, от охраняемой законом тайны, персональными данными является любая информация, относящаяся прямо или косвенно к определенному или определяемому физическому лицу. Любая. Такое широкое законодательное понимание персональных данных наводит на мысль о практической бессмысленности официального размещения судебных актов с исключением из них целого ряда слов, предложений и даже абзацев. В отсутствие важной и значимой информации по делу теряется смысл опубликования судебного акта, а с ним — возможность оценить законность судебного акта, его обоснованность и тем более мотивированность.
Вопрос о возможности обработки и использования персональных данных, полученных в ходе судебного дела, должен иметь четкое решение с определением приоритета в виде либо интересов одного, либо интересов многих. Например, необходимо ли скрыть установленную и подтвержденную в суде информацию о гражданине, провернувшем незаконные финансовые махинации на многие миллионы рублей, в целях защиты его интересов? Либо, наоборот, информацию о «герое» надо сделать достоянием общественности? Логично предположить, что любой из возможных ответов на эти вопросы найдет хотя бы одного противника.

Особенности национального законодательства

Законодательное решение проблемы охраны и защиты персональных данных в судебной сфере содержится в законе «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ». Ст.15 предусматривает, что при размещении на сайте текстов судебных актов, вынесенных судами общей юрисдикции, в целях обеспечения безопасности участников судебного процесса из них исключаются персональные данные, кроме фамилий и инициалов участников процесса.
Важным является тот факт, что закон не называет лицо, обязанное удалить из судебного акта информацию, содержащую персональные данные. Согласно Регламенту организации размещения сведений о находящихся в суде делах и текстов судебных актов в сети Интернет на официальном сайте суда общей юрисдикции деперсонификация судебного акта осуществляется ответственным работником аппарата суда. В этом же документе предусмотрено, что решение об отнесении положений текста судебного акта к персональным данным принимает судья или лицо, ответственное за деперсонификацию судебного акта.
Формально ключевым принципом размещения полного текста судебного акта в сети Интернет является безопасность участников судебного разбирательства, что само по себе правильно. Именно поэтому в законе содержится перечень категорий дел, судебные акты по которым не подлежат размещению. Во всех остальных случаях вопрос об исключении из судебного акта сведений, которые можно расценить как персональные данные, решается по усмотрению суда.
Еще более интересен тот факт, что «угроза безопасности», которой собственно и вызвана необходимость деперсонификации судебных актов, связывается законодателем не со статусом лица, не с категорией спора или с какими-то подобными обстоятельствами, а с подведомственностью дела. Закон гарантирует защиту персональных данных граждан только в рамках дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции. Содержание персональных данных в судебных актах арбитражных судов не препятствует их размещению в сети Интернет в полном объеме.
В свое время, анализируя вопросы открытости правосудия по делам об административных правонарушениях, Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что опубликование судебных актов, содержащих персональные данные лиц, участвующих в производстве по делу, не может само по себе рассматриваться как наносящее ущерб безопасности таких лиц, членов их семей, их близких, а также их чести и достоинству. Демонстрация прямо противоположного подхода арбитражных судов по вопросу защиты персональных данных хотя и свидетельствует о приоритете открытости правосудия, но все же повторяет положения закона, не более.
Избирательный подход законодателя в вопросе защиты прав граждан идет вразрез с принципом равенства всех перед законом и судом. Мнение о том, что статус гражданина как участника дела, подведомственного суду общей юрисдикции или арбитражному суду, каким-то образом влияет на потребность в защите персональных данных, конечно, ошибочно. Все граждане в равной степени нуждаются в защите прав и законных интересов, в том числе в случае угрозы их безопасности (мнимой или реальной, не имеющей с доказательственной точки зрения ровно никакого значения). Это тем более важно, поскольку дела, рассматриваемые арбитражным судом с участием физических лиц, многочисленны: это дела о защите деловой репутации, корпоративные споры, дела о несостоятельности и другие.
Даже если не брать во внимание приведенный дефект юридико-технического инструментария, можно обратить внимание на недостатки закона и иного порядка. В частности, фамилии участников процесса, как того требует закон, должны оставаться в тексте судебного акта. А что делать, если фамилия уникальная и настолько редкая, что не понять, о ком именно идёт речь в процессуальном документе, просто нельзя?
Так или иначе, механизм правового регулирования открытости судебной власти и защиты интересов участников процесса требует оптимизации, определенную помощь в которой могли бы оказать рекомендации, выработанные Европейским судом по правам человека.

Международные стандарты

Публичность судебного разбирательства является одним из базовых принципов правосудия, что закреплено, в частности, в Международном пакте о гражданских и политических правах, а также в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Любое судебное постановление оглашается публично, однако требование о публичном оглашении решения не является абсолютным, поскольку допускается некоторая свобода выбора средств оглашения судебных решений, а также законных оснований для ограничения публичного доступа к некоторым решениям суда. ЕСПЧ не обязывает суды применять конкретную, обязательную к соблюдению форму публичности, но одновременно подчеркивает необходимость соблюдения основополагающего принципа публичной доступности, во избежание тайного отправления правосудия без контроля со стороны общественности. Исключения из этого принципа оговариваются отдельно и связаны, помимо отдельных категорий дел, главным образом с усмотрением суда (в той мере, в какой это строго необходимо при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия).
Необходимо также отметить, что интересы участников процесса сами по себе не являются объектом защиты. Как отмечает ЕСПЧ, защищаемые права личности в качестве стороны в процессе, т.е. как человека, вовлеченного в механизм правосудия, нельзя обеспечить, если авторитет правосудия не будет распространен на каждого, кто оказался в его сфере. Поэтому права и интересы граждан рассматриваются как составная часть более широкого понятия «интересы правосудия».
В контексте публичности особое значение приобретает свобода прессы информировать общественность, равно как и право общественности быть информированной должным образом. Яркой иллюстрацией судебного толкования норм об ограничении публичности правосудия и деятельности СМИ является дело «Санди Таймс» (The Sunday Times) против Соединенного Королевства, связанное с оспариванием судебного запрета газете публиковать материалы, освещающие скандал об оказавшемся вредоносным лекарственном препарате «талидомид».
В рамках этого дела ЕСПЧ указал, что правосудие служит интересам общества в целом и требует сотрудничества просвещенной общественности. Средства массовой информации не должны преступать рамки, установленные в интересах надлежащего отправления правосудия, но на них лежит также обязанность распространять информацию и идеи, касающиеся вопросов деятельности судов, точно так же, как это происходит в других сферах деятельности, представляющих общественный интерес.Этой функции средств массовой информации сопутствует право общественности получать информацию. Для этого необходимо принять во внимание такой аспект, как интерес к делу общественности. Недостаточно, чтобы оспариваемое вмешательство принадлежало к категории исключений, недостаточно и того, что вмешательство произошло из-за содержания статьи, оказавшегося в сфере действия правовой нормы, сформулированной в слишком общих или абсолютных выражениях, поскольку суд должен удостовериться, что вмешательство было необходимым с учетом фактов и обстоятельств, сложившихся вокруг рассматриваемого им дела.
В итоге ЕСПЧ пришел к выводу, что обжалуемое вмешательство государства не соответствует достаточно неотложной социальной потребности, которая перевешивала бы заинтересованность общественности в осуществлении свободы слова в смысле Конвенции. Соответственно, доводы в пользу наложенного на заявителей ограничения оказались недостаточными: ограничение оказалось несоразмерным преследуемой правомерной цели, оно не являлось необходимым в демократическом обществе для поддержания авторитета правосудия.
Говоря кратко, ограничение публичности (открытости) правосудия, в том числе при опубликовании судебных актов, может быть допустимым только в особых ситуациях, когда, по мнению суда, публичность может нанести ущерб справедливости судебного процесса.

Персональные данные оставить нельзя удалить

В одном известном детском произведении героя озадачили выбором правильной постановки запятой в предложении, чтобы придать ему нужный смысл. Столь простое действие, конечно, не разрешит проблему конкуренции частных и общественных интересов. Однако в целях предотвращения подобных конфликтов законодателю стоит предложить компромисс в сфере охраны персональных данных, который должен более детально и дифференцированно урегулировать вопросы опубликования судебных актов с учетом статуса лиц, категорий дел и прочих обстоятельств.
А до тех пор требования государственного ведомства об устранении нарушений будут правомерными, поскольку действующее законодательство адресует эту обязанность обезличивать судебные акты любым лицам, осуществляющим переработку персональных данных. В том числе, сетевым СМИ.
Вместе с тем обязанность формировать итоговый текст судебного акта должна лежать, конечно, не на СМИ, а на ответственном работнике суда, который и принимает решение о том, какие сведения следует признать персональными данными и следует ли использовать обозначения, не позволяющие идентифицировать участников судебного процесса.
Перепечатка итогового судебного акта, размещенного в базе данных, как представляется, должна быть неизмененной, в противном случае, уже СМИ можно будет обвинить в искажении или умалчивании информации о деятельности судебной власти.