ВС ЧР вернул отца ребенку, рожденному от донора

Верховный суд Чувашской Республики обобщил практику рассмотрения дел по спорам, связанным с установлением происхождения детей. Этот анализ подготовлен по запросу Верховного суда РФ.

При подготовке документа были изучены дела, рассмотренные судами республики с 2013 года по 31 мая 2016 года. Среди прочего, ВС ЧР отвечает на вопрос относительно практики разрешения споров об отцовстве (материнстве) в отношении детей, рожденных с использованием репродуктивных технологий.

Как отмечается, судами Чувашии за указанный период рассмотрено одно дело об оспаривании отцовства в отношении ребенка, рожденного с использованием методов вспомогательных репродуктивных технологий.

Д. В. обратился в Ленинский районный суд Чебоксар с иском к Е. А. об исключении сведений об отце из актовой записи о рождении ребенка. Требование мотивировано тем, что 26 ноября 2013 года расторгнут брак, заключенный между Д. В. и Е. А. 14 августа 2012 года у Е. А. родилась дочь В. В ходе ссоры Е. А. сообщила ему, что он не является отцом ее ребенка. Сначала он не придал этому значения, но по мере взросления девочки стало понятно, что ребенок визуально на него не похож. На момент внесения записи отцовства он не предполагал, что он не является биологическим отцом ребенка.

Ответчица Е. А. в судебном заседании требование истца не признала и пояснила, что после заключения брака в связи с тем, что ее муж не может иметь детей, было принято совместное решение о проведении искусственного оплодотворения. После проведения консультации с врачом была проведена соответствующая процедура по ВРТ (вспомогательная репродуктивная технология). После этого она забеременела и родила дочь В. Истцу было известно о том, что он не является биологическим отцом дочери, однако он признавал себя ее отцом, сам сходил на регистрацию дочери в отдел ЗАГС, до настоящего времени не возражал против того, что он записан в качестве отца В.

Представитель третьего лица, бюджетного учреждения «Президентский перинатальный центр», просила оставить иск без удовлетворения и пояснила, что Е. А. в их учреждении была проведена процедура по ВРТ, о чем Д. В. было известно.

Решением районного суда от 25 сентября 2014 года иск Д. В. удовлетворен. При этом, разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд исходил из отсутствия письменного согласия истца на применение метода искусственного оплодотворения, в результате которого у ответчицы Е. А. родилась дочь.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС ЧР, рассмотрев дело в апелляционном порядке, не согласилась с выводами суда первой инстанции и отменила его решение по следующим основаниям.

В силу п.4 ст.51 Семейного кодекса РФ лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребенка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений.

Согласно п.3 ст.52 СК РФ супруг, давший в порядке, установленном законом, согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, не вправе при оспаривании отцовства ссылаться на эти обстоятельства.

Как следует из материалов дела, Д. В. и Е. А. состояли в зарегистрированном браке с 17 июля 2010 года. По причине отсутствия беременности супруги обратились за консультацией в ГУЗ «Президентский перинатальный центр», в результате которой было установлено бесплодие Д. В.

При приеме у врача Д. В. и Е. А. дали в письменной форме «Информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство», в котором целью процедур названо достижении беременности, о чем Д. В. и Е. А. проинформированы.

Супруги выбрали донора и 23 ноября 2011 года Е. В. проведено искусственное оплодотворение (ИОСД), что подтверждается выпиской из ее амбулаторной карты. После проведенной процедуры у Е. А. наступила беременность и 14 августа 2012 года родилась дочь.

Получив медицинское свидетельство о рождении, истец Д. В. 20 августа 2012 года обратился в отдел ЗАГС для регистрации рождения ребенка, и на основании его заявления составлена запись акта о рождении В. При этом матерью указана Е. А., отцом — Д. В.

Перечисленные обстоятельства подтверждаются медицинскими документами, объяснениями ответчицы Е. А., не опровергнутыми истцом, объяснениями представителя третьего лица Н. Г., указавшей на личное лечение супругов.

​Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу, что поскольку истец дал письменное «Информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство», предусматривающее наступление беременности, не отозвал его вплоть до проведения процедуры ИОСД, знал о своем бесплодии, выбрал донора, зарегистрировал рождение ребенка, то он не вправе оспаривать свое отцовство в отношении дочери В.

Определением судебной коллегии по гражданским делам ВС ЧР от 6 апреля 2015 года решение Ленинского райсуда Чебоксар отменено, по делу вынесено новое решение, которым Д. В. отказано в удовлетворении иска к Е. А. об исключении из записей акта о рождении В. сведений об отце Д. В. (апелляционное дело № 33-1226/2015).