Зорькин нашел изъяны в судоустройстве РФ

Поводом для проверки соответствия Основному закону ч. 1 ст. 44 ГПК РФ стала жалоба дачников из Ленинградской области, отца и сына Болчинских. Как рассказала судья-докладчик Лариса Красавчикова, отец, Борис Болчинский, несколько лет назад затеял судебную тяжбу с соседом по дачному участку во Всеволожском районе. Он просил обязать соседа установить новую границу между участками и демонтировать металлический забор. В период рассмотрения дела в суде отец подарил земельный участок сыну Артему Болчинскому, полагая, что тот в качестве правопреемника доведет дело до конца. Но суд отказал в удовлетворении ходатайства Болчинского-старшего о замене его как истца в порядке процессуального правопреемства, так как посчитал, что изменение собственника имущества в данной ситуации не влечет автоматической перемены лиц, участвующих в судебном процессе. А позднее, поскольку Борис Болчинский уже не являлся собственником земельного участка, суд отказал ему в удовлетворении требований, поскольку его прав и законных интересов ответчики уже не нарушали. Болчинские обжаловали это решение, дойдя до Верховного суда РФ, однако все судебные инстанции им отказали.

После краткого изложения судьей сути дела председатель суда Валерий Зорькин дал слово представителю Болчинских – адвокату Михаилу Янкевичу, пришедшему на заседание в неформальном бело-синем свитере с узорами.

– Основанием для обращения моих доверителей послужило то обстоятельство, что оспариваемое положение ст. 44 Гражданского процессуального кодекса по существу устанавливает процессуальный разрыв между материальным правопреемством в форме сингулярного правопреемства и процессуальным правопреемством, не допуская в случае определенных видов сингулярного правопреемства реализацию правового института процессуального правопреемства, что, по нашему мнению, не соответствует требованиям Конституции РФ, – начал, явно волнуясь, свое выступление адвокат.

Далее он стал описывать судьям КС суть понятия правопреемства, его разновидности, тонкости применения, говорил про статику и динамику отношений по производству, использованию, преобразованию и обмену материальных благ и т. п., ссылаясь на труды классиков. Минут через двадцать судьи начали переговариваться между собой. «Что делать?» – послышались их реплики.

– Михаил Викторович! – через несколько секунд прервал выступающего Валерий Зорькин. – Судьи просят вас учесть, что, конечно, стороны не ограничены во времени. Вы можете говорить примерно столько же, сколько американские конгрессмены в период, когда появилась та теория, о которой вы рассказываете. Они много времени очень говорили. Но все же мы просим вас перейти от чисто экономических соображений к правовому образу, как вы сказали, именно этой статьи, в которой отражается частичка той системы, о которой вы говорите.

Янкевич постепенно перешел от теории к практике. По его словам, в частности, оформить договор дарения Болчинский-старший был вынужден, поскольку плохо себя чувствовал, а дело затягивалось на годы из-за смерти ответчика и споров его наследников об имуществе. Борис Болчинский, не желая, чтобы его вторая жена и сын от первого брака Артем в случае его кончины спорили о наследстве, подарил участок сыну.

Суды, в итоге отказав ему в удовлетворении иска, указали, что сын как новый собственник вправе был, в частности, подать новый иск по тому же спору уже от своего имени. Однако, как отметил адвокат, это влечет новые расходы для семьи истцов. В новом деле могут быть не признаны результаты проведенной по первому делу земельной экспертизы, чья средняя стоимость составляет 80 000–100 000 руб. Вероятно, уже не сможет участвовать в заседаниях основной свидетель, которому сейчас уже за 80 лет. Однако когда адвокат углубился в детали земельного спора, судьи вновь его прервали.

– Я прошу меня простить, что прерываю вас, – вновь вступил в диалог с адвокатом Валерий Зорькин. – Вы показали, на мой взгляд, свою глубокую эрудицию и знание предмета, конкретного дела. Но мы рассматриваем сейчас не ревизию конкретного дела, а исследуем вопрос о конституционности нормы, которую вы оспариваете.

Он привел примеры, как решаются подобные вопросы в законодательстве других стран. Так, в Германии завершить процесс в такой ситуации мог бы правопредшественник. В Швейцарии предусмотрено процессуальное правопреемство нового приобретателя.

– Наша задача – выяснить, может ли быть в отечественном гражданском процессе институт процессуального правопреемства как основанный на тесной связи процессуального и материального правоотношения, – пояснил Зорькин. – Нужно ли в этом случае понимать ч. 1 ст. 44 ГПК как допускающую замену собственника его правопреемником при отчуждении спорной вещи или нет? Вот это вам нужно доказать! Может быть, эта моя реплика поможет вам сконцентрироваться на собственно конституционно-правовом обосновании того, что вы хотите доказать.

Адвокат продолжил выступление, однако буквально через десять минут его снова прервали.

– Из этого порочного круга мы не выйдем, это уже очевидно! – воскликнул судья КС Юрий Данилов. – Я хотел бы задать вопрос: чего добивается представитель? Добивается конституционно-правового истолкования или признания несоответствующей конституции? Все остальное уже сказано! Мы возвращаемся к тем вопросам, которые час назад уже поднимались.

А судья Николай Бондарь попросил председателя задать вопрос представителю: «Есть ли у уважаемого адвоката представление о специфике Конституционного суда?» Зорькин вопрос задавать не стал и попросил судей все-таки не прерывать выступающего, а самого представителя – «не растекаться по древу».

Адвокат еще раз сказал, что цель обращения в КС – признание нормы ГПК не соответствующей Конституции. И попросил приобщить к материалам дела документы по земельному спору – в частности, 30-страничное заключение земельной экспертизы, в чем ему отказали.

Представители органов власти в своих выступлениях просили признать норму ГПК конституционной. По их мнению, ч. 1 ст. 44 ГПК РФ вполне допускала замену истца Бориса Болчинского на Артема Болчинского, однако суды неверно истолковали ее. По общему мнению, если бы в статье не было скобок, где конкретизируются ситуации, допускающие процессуальное правопреемство: «смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах», – все было бы ясно. И суды других регионов неоднократно трактовали эту позицию ГПК именно так.

– Безусловно, права заявителей нарушены! – констатировал представитель Совфеда Андрей Клишас.

Но добавил, что не может понять, как признание ст. 44 неконституционной поможет заявителям, поскольку это единственная статья, где говорится о возможности правопреемства.

– Общее правило сформулировано в норме весьма широко, – отметил представитель президента РФ в КС Михаил Кротов. – Однако его восприятие с учетом приведенной в тексте нормы примеров, выделенных скобками, может привести к ограничительному толкованию ч. 1 ст. 44 ГПК в целом. Если мы опустим скобки и прочитаем содержание нормы, то, по-моему, вопрос будет очевиден.

– Правильно ли я понял, что в данном деле были нарушены права заявителя? Нарушены именно применением этой нормы? Значит, норме придан тот смысл, который не вытекает из ее существа? – уточнил у Кротова Валерий Зорькин.

– Она была неправильно применена.

– Почему Верховный суд в таком случае не скорректировал это решение? – поинтересовался Зорькин.

– Дело в том, что практика пересмотра в надзорном порядке основывается на том, что пересмотру подлежат только те дела, которые влияют на изменение сложившейся судебной практики. Данное дело, по мнению Верховного суда, видимо, не влияет, поскольку является единичным. Да, судебная ошибка. Но не более, – высказался представитель президента.

– Получается, что произошло нарушение прав, которое в нынешней судебной системе РФ не может быть исправлено в системе судов общей юрисдикции, – сделал вывод Зорькин.

Решение КС по этому делу будет объявлено в ближайшее время.