Поиск
ФСБ обезоружила генерала СКР
19.03.2018
49-летний Дрыманов появился в здании суда за полчаса до начала заседания и тут же устроил в кулуарах импровизированную пресс-конференцию для обступивших его журналистов. "Я пришел сюда в погонах специально", – пояснил генерал, уточнив, что решил по собственной инициативе явиться в суд и защитить сотрудников СКР, которым "создается негативный образ". Дрыманов признался, что его телефон давно "слушают" сотрудники ФСБ и при наличии доказательств причастности к взяткам его бы "взяли вместе со всеми", а материалы "слили" бы в СМИ. Поэтому теперь оппонентам остается только добиваться признательных показаний у бывших коллег генерала.
– Я не пришел сюда защищать Максименко. Хороший он или плохой, оценку даст суд, – резюмировал генерал. Когда сотрудники охранно-конвойной службы заводили подсудимого в зал, Дрыманов приветствовал его ободряющим жестом, как старого друга, – вскинув руку. И непосредственно на самом заседании, длившемся почти полтора часа, отзывался о бывшем начальнике ГУМВиСБ только с положительной стороны.
– Ваша честь, фигура Максименко была демонизирована, – заявил Дрыманов. – Из уст Максименко могла звучать только одна фраза: поступайте по закону!
Генерал рассказал, что с Максименко познакомился в 2009 году во время расследования одного из уголовных дел в Санкт-Петербурге, когда тот возглавлял отдел физзащиты. С тех пор они поддерживали тесные деловые отношения. По словам Дрыманова, руководитель ГУМВиСБ не особо шиковал в быту, одевался скромно и вообще был "человек от сохи", сын заводского рабочего.
Дрыманов раздал характеристики и другим фигурирующим в уголовном деле сотрудникам СКР. Своего бывшего первого зама Дениса Никандрова назвал "очень толковым и квалифицированным специалистом", экс-главу УСБ СКР Александра Ламонова – слабым оперативником без необходимых связей с силовыми структурами. Бывший глава СУ СКР по ЦАО Алексей Крамаренко удостоился от генерала эпитетов "честный" и "порядочный".
– Знаю, что сотрудники ФСБ, ведущие расследование, активно пытаются убедить Крамаренко оговорить меня. И даже обещали его не арестовывать, если он даст такие показания. Но арестовали. Из чего я делаю вывод, что он поступил по-офицерски, – сказал руководитель ГСУ.
Дрыманов вспомнил, что совсем по-другому поступил Никандров, который на очной ставке с главой ГСУ в феврале 2017 года утверждал, что непричастен к коррупционным схемам, а затем дал показания, закончившиеся обысками у Дрыманова, "чтобы выйти на свободу" (и Никандров, и Ламонов заключили сделку со следствием, но пребывают в СИЗО).
– Это оговор, чтобы изменить меру пресечения. Он думал, что ему вменят ч. 1 ст. 285 УК РФ, до четырех лет лишения свободы. Но этого не произошло и не произойдет, – заявил Дрыманов, добавив, что его первый зам "сам себе приговор с пола поднял".
Обвинение в получении взятки от Никандрова за "назначение на должность первого зама, общее покровительство и попустительство по службе" глава ГСУ назвал "полностью абсурдным". По его словам, "некая карта" с 9850 евро "сроком годности март 2018 года" являлась подарочной, и об этом в уголовном деле есть официальный ответ от компании-эмитента. "Карта не активирована, соответственно, на ней нет денежных средств, поэтому говорить о взятке как минимум некорректно", – объяснил глава ГСУ. При этом он отметил, что Никандров при назначении прошел отборочные комиссии в СКР и администрации президента РФ.
– Сан Саныч, скажите, ваше глубокое убеждение в том, что Никандров дал показания под давлением сотрудников ФСБ? – спросил из "аквариума" Максименко.
– Я уверен в этом! – откликнулся Дрыманов.
На вопросы об отношениях с предпринимателем Дмитрием Смычковским по кличке Дима-решальщик, который сейчас находится в федеральном розыске, генерал отвечал уклончиво: "обыкновенные, товарищеские, без обязательств". "При общении с ним темы работы главка не затрагивались, это было одним из условий", – заверил он. В здании ГСУ оба встречались "три или четыре раза" в служебном кабинете, "пили чай, разговаривали про охоту, рыбалку, оружие".
– Крамаренко на суде охарактеризовал Смычковского как мошенника. У вас не сложилось такое впечатление? И правда, что он с пистолетом по ГСУ ходил? – поинтересовался судья Музыченко. И получил отрицательные ответы.
Дрыманов, сверяясь с собственными заметками, рассказал о процессуальных решениях по уголовному делу о конфликте на Рочдельской улице. Он подтвердил, что по его личному распоряжению все дела, связанные с перестрелкой, были переданы в "должностной" отдел ГСУ, который курировал Никандров. "Никакого нарушения УПК в этом нет", – подчеркнул свидетель. Глава столичного ГСУ утверждал, что о выделении уголовного дела Кочуйкова и Романова и передаче его в СУ СКР по ЦАО также узнал от Никандрова, "не доверять которому не было оснований, это входило в его компетенцию". "Я был поставлен перед фактом", – сказал Дрыманов. О состоявшейся переквалификации генерал выразился так: "Два юриста, три мнения", – но добавил, что его подчиненные "постфактум" убедили его в обоснованности такого решения, сославшись на практику Мосгорсуда.
– Никандров действовал в рамках своих полномочий. Сомневаться в его компетенции у меня не было оснований. Говорить о какой-то его личной корыстной заинтересованности в исходе дела у меня оснований нет, – периодически повторял генерал, упрекнув своего первого зама только в том, что он, "к сожалению или к счастью", не сообщил, что у Кочуйкова и Романова в какой-то момент истекал предельный срок содержания под стражей.
Под конец допроса Дрыманов посетовал, что на заседании не присутствовал прокурор Борис Локтионов, который, по словам генерала, в течение процесса по делу Максименко дважды (при оглашении обвинительного заключения и служебных рапортов сотрудников ФСБ) называл его фамилию в негативном контексте: "Я хочу ему в лицо посмотреть. В глаза!"
– Прокурор Локтионов огласил обвинительное заключение, утвержденное заместителем генерального прокурора, – примирительным тоном сказал судья Музыченко.
– Хорошо, а Максименко я могу руку пожать? – не сдавался Дрыманов.
– Таких не предусмотрено нюансов, – вздохнул Музыченко, после чего свидетель покинул зал и судья объявил перерыв.
Дрыманов воспользовался паузой, чтобы снова дать комментарии журналистам.
– Уверен, Юрий Яковлевич Чайка не в курсе того, что здесь происходит, – сказал генерал, пообещав направить жалобу на нарушение процессуального законодательства не только генпрокурору, но и депутатам Госдумы. Глава ГСУ пояснил, что при возбуждении уголовного дела Максименко были нарушены федеральные законы, в частности, ст. 151 УПК РФ (подследственность) и ст. 29 Закона об СКР (порядок привлечения сотрудника к уголовной ответственности).
– Фактически следователи ФСБ не имеют законных оснований для проведения предварительного следствия в отношении сотрудников СКР, – отметил Дрыманов, добавив, что об объективности со стороны чекистов не может идти речи, поскольку и оперативное сопровождение, и следствие, и СИЗО находятся под их контролем.
– Я вам честно скажу: с учетом того, что происходит, я не знаю, какие еще действия в отношении меня могут провести. С учетом даже моей должности 37-й год отдыхает! – покачал головой генерал. Он посетовал, что при обыске у него в числе прочего изъяли и до сих пор не вернули три наградных пистолета.
Отвечая на вопрос, не против ли Бастрыкина идет "подковерная война", Дрыманов выразил уверенность, что в ближайшее время будет создан единый следственный орган, объединяющий соответствующие полномочия СКР, ФСБ и МВД, но отказался сообщить, кто возглавит новое суперведомство.
