ВККС отдала Бастрыкину судью, «вывернутую наизнанку» его подчиненными

Высшая квалифколлегия 14 февраля разбирала крайне непростое дело казанской судьи Марины Фирсовой, пытавшейся оспорить решение ККС Татарстана, которым было дано добро на возбуждение против нее уголовного дела по факту посредничества во взяточничестве. Обсуждение проходило в достаточно напряженной обстановке, во многом обусловленной непростым эмоциональным состоянием самой Фирсовой, и чаша весов, как могло показаться, то и дело качалась из стороны в сторону – практически до самого конца заседания.

Рассмотрение началось с доклада по материалам дела, зачитанного председателем Московского окружного военного суда Вячеславом Осиным. По его словам, судья Ново-Савиновского районного суда Казани Марина Фирсова на судебной работе находится с 2005 года и имеет пятый квалифкласс. Председатель СКР Александр Бастрыкин обратился в региональную квалифколлегию с представлением о даче согласия на возбуждение в ее отношении уголовного дела по ч. 2 ст. 291.1 УК РФ. Суть дела (Legal.Report подробно писал об этом здесь) сводилась к тому, что на служительницу Фемиды в ходе своей явки с повинной дала показания адвокат Халикова – она утверждала, что знакомая ей Фирсова в результате приватной беседы взялась оказать содействие в удовлетворении апелляционной жалобы на решение мирового судьи и «в принятии районным судом решения в пользу гражданина Балымова». Как поведала адвокат, судья запросила у нее за свои услуги «не менее 50 тысяч рублей», которые потом якобы должна передать неким должностным лицам. 10 мая 2018 года Халикова вручила Фирсовой указанную сумму, а позже райсуд вынес решение в пользу Балымова.

Решением ККС Татарстана от 24 октября 2018 года представление Бастрыкина было удовлетворено. Не согласившись с ним, судья обжаловала решение в ВККС.

– Жалоба… так… на пятнадцати листах, все члены коллегии с ней знакомы, – сообщил Осин и коротко прошелся по основным доводам Фирсовой.

Ее позиция, как и прежде, сводилась к тому, что все происходящее стало следствием желания руководства райсуда надежным способом «избавиться от принципиального судьи», не желающей выполнять «некоторые его просьбы». «Спусковым механизмом» ее преследования Фирсова назвала явку с повинной адвоката Халиковой, слова которой («уместившиеся на единственной странице протокола») она посчитала недостаточным основанием для возбуждения дела. Судья сетовала и на грубые нарушения в ходе доследственной проверки – ряд действий будто бы был проведен следователями без положенной санкции судейской коллегии. Вообще же в ее деле, делает вывод автор жалобы, отсутствует «само событие преступления». Припомнила Фирсова, как и прежде, и решение региональной ККС, а затем и ВККС в отношении ее коллеги Галины Андреяновой, обвинение против которой также строилось на одних словах Халиковой, – обе инстанции выступили против выдачи судьи следователям. Также у нее нашлись претензии к процедуре принятия коллегией решения, «основанного на непроверенных данных».

– Хочу напомнить членам ВККС некоторые решения, которые принимались в отношении всех этих событий! – проинформировал Осин и рассказал довольно долгую историю о том, что Фирсова была лишена мантии республиканской квалифколлегией, а позже вернула ее в Верховном суде РФ. Практически параллельно с этим развивалась еще одна «сюжетная линия» – 28 февраля 2018 года ККС РТ вынесла СКР отказ в возбуждении на судью дела, однако решением ВС РТ от 4 мая 2018 года он был отменен, после чего появилось «итоговое» решение квалифколлегии региона от 24 октября 2018 года.

– Марина Владимировна и ее представитель… это ведь супруг, да? – участливо поинтересовался председатель Третьего окружного военного суда Александр Сбоев, который председательствовал в отсутствие Николая Тимошина, статусом представителя судьи – Рината Закирова. – Просьба не повторяться, все материалы у каждого члена ВККС перед глазами!

Из десятиминутного выступления Фирсовой – она, сильно волнуясь, быстро читала текст по заготовленной бумаге – коллегия не узнала ничего нового. Судья вновь и вновь заявляла о «давлении» на нее со стороны следователей, о тождественности дел ее и никак не наказанной судьи Андреяновой, о голословности заявлений Халиковой, оговорившей ее и пытающейся «избежать таким образом уголовной ответственности». Следствие же умышленно не принимает во внимание «фиктивность явки адвоката с повинной» и работает в ее отношении с подозрительным рвением, поведала на повышенных тонах Фирсова.

– Марина Владимировна! –  в какой-то момент окликнул Сбоев оратора, все поднимающую  эмоциональный градус своей речи. – Давайте сосредоточимся на жалобе, с чем вы пришли. Вы нам рассказываете о следственных действиях, как вы недовольны СКР… А это не наши функции!

– Мы подтверждаем факт давления… без этого полная картина не получится! – пытался парировать Закиров.

– Нет уж, подождите! – решительно оборвал его Сбоев. – Вот вы требуете защиты как судья. Так расскажите, каким образом Следственный комитет преследует вас путем возбуждения уголовного дела за вашу предыдущую судебную деятельность! А если жалуетесь на квалифколлегию – расскажите, как процедура была ею нарушена. Вот о чем надо говорить. Слушаем вас!

Пассаж председательствующего заметно остудил пыл Фирсовой. Она опять попыталась принизить процессуальное значение той самой явки с повинной (ККС данный аргумент признала, как она выразилась, «изначально ущербным»), но все равно вышло не слишком убедительно.

– Были приняты одинаковые решения – в отношении Андреяновой и меня! – почти выкрикнула судья. – Но после того, как я отказалась уходить, решение по мне было отменено!.. Я как судья, которая исполняет свою… свою должность… профессиональную деятельность… не знаю, как именно будет оказываться на меня давление, да! Никто не придет и не скажет: таким вот способом будет… Позиция изначально ущербна, но никто не хочет разбираться!.. Я не хочу вот факты оглашать, так как в зале присутствуют СМИ, а я говорила о конкретных делах, по которым могли оказать на меня давление, вот! Никто, никто дело не истребовал и не посмотрел!

Ринат Закиров от себя добавил, что ККС не приняла во внимание проведение ОРМ и следственных действий «без надлежащего разрешения».

– Получение выписки из Росреестра о наличии имущества – я считаю, нарушает… участковый пришел, опрашивал наших соседей, а жители даже не знали, что моя супруга – судья! – негодовал представитель. – Теперь весь подъезд судачит, что это судья-взяточник… нам переезжать в другое место надо?! Это что же, не нарушает неприкосновенность судьи?! Закон вообще у нас не работает тогда, следователь может вывернуть судью наизнанку, сделать с ним все что угодно! А мы не можем, чтобы по нему элементарную процессуальную проверку провели… Это ли не давление на судью?!.. Моя супруга гипертоником стала! А на квалифколлегии предыдущей сказали, что она в силу физиологических качеств не может быть судьей!.. Следственный комитет вообще далеко в своем вранье зашел и добровольно теперь не остановится!

Закиров еще раз призвал провести процессуальную проверку действий следователей с тем, чтобы «предотвратить нападки на судей в будущем».

– Я лично слышал, как велся допрос, – поделился он под конец, – когда начальник диктовал, а следователь печатал на машинке! Я все слышал и видел через открытое окно! Теперь все самоустранились… Да, в действиях следствия имеются, на наш взгляд, признаки совершения преступления: заведомо незаконное уголовное преследование, превышение полномочий, фальсификация доказательств!..

– Вы же в квалифколлегии находитесь, – мягко прервал выступающего Сбоев. – Ну не занимаемся мы оценкой доказательств. Пытаетесь нам сказать – это не так, то не сяк… Возбуждение уголовного дела против вашей супруги – это месть следственных органов за ее предыдущую судебную деятельность? Или нет? Есть факты? Назовите их!

– Мы называли конкретный факт с указанием на номер дела… – сбивчиво заявил Закиров. – На квалифколлегии мы его называли, но его никто не изучал… больше я здесь говорить ничего не могу!

– Так чего вы от нас хотите? – развел руками председательствующий.

В свою очередь представитель республиканской ККС, судья ВС РТ Роман Давыдов назвал доводы жалобы Фирсовой слишком малоубедительными для того, чтобы отменить решение коллегии. Объективных данных, указывающих на связь между попыткой уголовного преследования и позицией, занимаемой судьей при осуществлении своих полномочий, по его мнению, «не имеется».

А старший следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел СУ СКР по Татарстану Гузель Гафиатуллина коротко поддержала позицию ведомства, указав, что все аргументы судьи уже были критически оценены на заседании региональной квалифколлегии.

– Они неоднократно исследовались и Следственным комитетом, прокуратурой и ФСБ, – сказала Гафиатуллина. – И своего подтверждения не нашли.

Она посулила поникшей Фирсовой «всестороннее, качественное расследование» и «объективную оценку» всем ее действиям.

И тут судья неожиданно воспряла духом и припомнила, что Верховный суд республики проводил проверку законности того самого «криминального» апелляционного определения, вынесенного районным судом, где трудилась Фирсова, и нашел его законным и обоснованным.

Ей невольно помог Вячеслав Осин.

– Тот состав преступления, в совершении которого подозревается Марина Владимировна, подразумевает совершение заведомо незаконных действий, так ведь? – задал он веский вопрос следователю Гафиатуллиной. – Очевидно, это связано с вынесением апелляционного определения по упомянутому делу… Вот это определение, которое было вынесено якобы за взятку, оно отменено вышестоящей инстанцией или нет?

– Не отменено, – явно упавшим голосом ответила представитель СКР, пытаясь что-то найти в своих бумагах.

– Ах вот как… значит, оно законное и обоснованное! Спасибо! – твердо произнес Осин, и в воздухе повисла некая интрига.

– Оно не отменено, оно действует и признано республиканским Верховным судом законным и обоснованным, – эхом откликнулся задумчивый Сбоев.

– Да это и не отрицается Следственным комитетом, – опять подключился Осин.

– Нет, не отменено, – развеял все сомнения представитель ККС Давыдов и неожиданно пустился в теоретические рассуждения: – Но ведь взятка возможна и за вынесение законного решения!

– Нет-нет, стоп, это уже ваши домыслы! – заметил Сбоев. – Не будем сейчас о них говорить. То есть сведений об отмене нет.

В своем последнем слове Фирсова опять горячо уверяла коллегию в том, что «не совершала никаких преступлений» и что «никто в республике не хочет разбираться» в ее деле.

– Явка с повинной на одном листе, – шла она по известному кругу, и голос ее дрожал. – Одного судью Халикова оговаривает, а другого, выходит, нет… Я хочу… попросить вас… отменить решение ККС!

Посовещавшись минут пятнадцать, высшая квалифколлегия отказала Фирсовой в удовлетворении ее жалобы. В коридоре судья лишь раздраженно бросила на ходу: «Да-а-а… Они мне и сказать ничего не дали!»