Российская судебная система между Пхеньяном и Лондоном

Глава Верховного суда Вячеслав Лебедев в интервью ТАСС по итогам визита в КНДР рассказал о триумфе российской судебной системы и анонсировал обмен группами судей для переподготовки между РФ и Северной Кореей. В своих полемических заметках к.ю.н. Денис ПРИМАКОВ объясняет, почему его это не радует.

По словам председателя Верховного cуда РФ Вячеслава Лебедева, «в РФ реально работает судебная власть – не просто суд, который рассматривает дела на профессиональном уровне, в разумные сроки, прозрачный, доступный – у нас сегодня суд имеет статус судебной власти, чего во многих стра­нах нет, которые говорят, что там у них вековая демократия и судебная защита. А в России это есть». Наверное, автор высказывания перепутал страну или он не знаком с реальностью, но выражение «суд имеет статус судебной власти» – это, во-первых, тавтология для страны в XXI в., во-вторых, судебная власть должна обладать не только атрибутами власти, но и властными полномочиями. Роль судебной власти в разделении властей, впервые озвученная Монтескье в «Духе зако­нов», утверждается через способность разрешать судебные споры в том числе не в пользу исполнительной власти. Показателями независимости могут быть решения, принятые вразрез с политическими установками (таких решений в России практически нет), и изложение особого мнения судьями высших судов (таких фактов ничтожно мало). Если мы взглянем на многочисленные дела с участием государства, то увидим, что российские суды, как правило, принимают решения в пользу государства, а не граждан. Например, дела, связанные с задержаниями в ходе митингов, и уголовные дела за надуманные случаи нападения на полицейских (он схватил нацгвардейца за руку и тем самым причинил ему «физическую боль»).

Сухая статистика огромного количества обращений в ЕСПЧ по ст. 6 Европейской Конвенции по правам человека (доступ к правосудию) свидетельствует, что не все в порядке с доступом и прозрачностью российского правосудия.

Более того, процессуальная реформа, инициированная Верховным судом в прошлом году, настолько упрощает правосудие, что составление мотивированного решения вскоре необходимо будет только по определенным видам дел, что нарушает критерии обоснованности, заложенные в ст. 195 ГПК РФ [из-за возражений значительной части юридического сообщества от этой идеи в итоге планируют отказаться, даже в урезанном виде – ред.].

Если бы верны были слова председателя ВС РФ о том, что «за небольшой по продолжительности срок нам удалось создать (независимый суд). Причем не декларативно, а на конституционной основе, на основе закона», то юридические лица стремились бы разрешать свои споры в российской, а не в английской юрисдикции. Однако дело «Башнефти» показало инвесторам, как отменять приватизацию и что гарантия прав собственников и инвесторов пока не стоит в приоритете у российских судов. А если государству будет необходимо, то суд может закрыть глаза и на пропуск исковой давности.

Как показывает практика, даже такие государственные компании, как ВТБ, и абсолютно лояльная к режиму компания Дерипаски «Базовый элемент», предпочитают рассматривать спор в Высоком суде Лондона, а не в Москве. Только за последний год Коммерческий суд Англии и Уэльса вынес решения более чем по 20 делам россиян. Наши соотечественники входят в тройку самых активных истцов и ответчиков в британской юрисдикции.

Следовательно, господину Лебедеву стоило направлять на обучение судей все-таки не в Пхеньян, а в Лондон или в Сеул (Южная Корея занимает 4-е место в Doing Business Report 2018), поскольку, как известно, северокорейская юрисдикция не пользуется популярностью у российских компаний. Кроме этого, боюсь, что после обмена опытом с северокорейскими судьями российская судебная система попятится в советское прошлое, где надзор над судьями в полной мере осуществляют прокуроры, а за «несправедливые решения» по уголовным делам судьи сами подлежат уголовной ответственности (так происходит в Северной Корее). Но навряд ли подобного желает господин В. Лебедев.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.

Автор – кандидат юридических наук, доцент ВАВТ, эксперт по противодействию коррупции.